Гробница Наполеона

— Почему не могу? — удивилась писательница. — Просто я поздно вышла замуж. В сорок с лишним лет. По-моему, рожать уже поздно.

— А до того? Тоже аборты делали?

— До того… Ах, зачем об этом говорить! — Прасковье Федоровне стыдно было признаться собеседнице, что никто и не пытался подарить ей ребенка. Желающих просто не находилось. — Но абортов я не делала. Это кощунственно!

— Значит, у вас все в порядке? — с откровенным разочарованием сказала Инга. — По женской части?

— Ну, разумеется! Я здорова.

— Понятно… Вот ваш муж, — мстительно сказала бывшая модель. — Понятно, что его тянет на молоденьких. Инстинкт, тут уж ничего не поделаешь. Инстинкт продолжения рода. Потому он вам и изменяет.

— Что-о?!

—^: Ато вы не знали? Ладно, хватит прикидываться! Мне Кира говорила…

— Что говорила Кира? — прошипела Прасковья Федоровна, и ее лицо неожиданным образом изменилось. Писательница глянула на Ингу хищно, словно на добычу.

— А вы не такая простая… Уж я-то знаю!

— Кто много знает… — прищурилась Прасковья Федоровна.

— Ведь вы могли ее задушить. Киру. И… при чем здесь Валентин?

— Валентин? А я тебе сейчас скажу… — и писательница начала медленно подниматься со стула…

ПРОДОЛЖЕНИЕ НА ПИКАХ: ДАМА, КОРОЛЬ…

…Пока Инга и Прасковья Федоровна пили французское вино и выясняли отношения, Даниил Грушин и Сид вели наверх связанного по рукам Валентина. Тот шел, ругаясь вполголоса. Посылал проклятия всем, поочередно. Грушину, Артему, Инге…

Поднявшись на третий этаж, Даниил повернулся к Сиду:

— Ну что? И в самом деле в ванной запрем?

— А где ж еще? Там на окне — решетка. Не сбежит.

— А ты откуда знаешь? — пристально глянул на него хозяин дома. — Что на окне решетка?

— Заглядывал. Когда Киру искал.

— Ах, да! — спохватился Грушин. — Кстати, насчет Киры… Ну, да потом об этом. Сначала запрем преступника.

И, открыв дверь санузла, жестом указал Борисюку: «Прошу!» Тот шагнул через порог. Огляделся и мрачно сказал:

— Так и знал, сволочи! Все трупы на меня повесите! А сами чистенькие, в мраморных ваннах! Ненавижу!

— Ты располагайся тут, Валя, — миролюбиво посоветовал Грушин. — Кстати — спасибо. Не ожидал от тебя такой прыти. А ты молодец! Раз — и в дамки!

— Да пошли бы вы…

— Что, нервы не выдержали? Ай-яй-яй!

— Слушай, — тронул Грушина за рукав Сид. — А он не того? Ну, в смысле, на тот свет. А? Тут бритвы опасные. Халаты с поясами.

— Не покончит ли он жизнь самоубийством? Не думаю. Он, в сущности, трус. Потому и стрелял в шофера.

— Кстати, изнутри ванная тоже запирается, — сказал Сид, осмотрев замок.

— И что?

— Да так.

— У него же руки связаны, — напомнил хозяин дома. И предупредил Борисюка: — Валентин, не делай глупостей. Не играй в Монте-Кристо. Если попытаешься разрезать ремень, можешь пораниться сам. И тебе все равно отсюда не выйти.

— Да пошел бы ты…

— Ну, как знаешь. Давай. Отдыхай.

И Даниил Грушин закрыл дверь ванной комнаты. Потом нагнулся над замком, сказав Сиду:

— Вот, смотри. Хитрый замочек. Надо вот так повернуть вот эту штучку, и дверь заперта снаружи. Все.

— Понял, — кивнул Сид. — Не тупой. Ну, пошли?

— Постой-ка. Одну минуту.

— В чем дело? — набычился Сид.

— Задержись. Я хотел с тобой поговорить. Насчет Киры. Я понимаю твое благородное негодование. На твоем месте я бы тоже пришел в бешенство. Но на самом деле если с твоей ненаглядной женушкой что-нибудь случится, то наследство получишь ты.

— Не понял? — тупо переспросил Сид.

— Сам посуди: она богата. В наличии недвижимое имущество. То есть коттедж. Наверняка есть денежки на счету в банке. И немалые. Уверен: копит, скупердяйка, на черный день. Я свою соседку неплохо изучил. Она скупа до неприличия. Потому и играет в эти игры.

— В какие еще игры? — и маленькие глазки Сида злобно сверкнули.

— Силушка, ты не с того конца за дело взялся, — ласково сказал Даниил Грушин. — Ну подумай — ведь все будет твое! А если она умрет, то станет еще популярней. А если трагически погибнет — это просто праздник на твоей улице! Внимание прессы, интервью на первых полосах газет. Столько денег огребешь! Ты читал когда-нибудь закон об авторском праве?

— Чего?

— Да, это слово не из твоего лексикона, — вздохнул Грушин. — Короче: деньги с переизданий тоже пойдут тебе в карман. Муж — первый наследник. А детей у нее нет.

— То есть… Если мать умрет…

— Ну да!

— Но она здорова как бык! То есть как лошадь. Я-то знаю!

— Но те люди, которые умерли сегодня, тоже были здоровы. Кроме Киры. Да и та прожила бы еще несколько лет. Но ведь не прожила!

— Я понял. Не тупой. Но мать — классная тетка. Я не хочу ее мочить. — И Сид судорожно сглотнул, глядя Даниилу Грушину прямо в глаза.

— Она же старше тебя на семнадцать лет!

— Кого волнует?

— Но ты же ей изменяешь!

— Кто тебе сказал?

— А цитата?

— Кто?

— То, что я тебе зачитал, — терпеливо пояснил Грушин. — Из ее книги.

— И что?

— Ты и в самом деле такой тупой или притворяешься? — начал терять терпение хозяин дома.

— Я-то нормальный. А вот ты… — И Сид схватил Грушина за грудки. — Зачем тебе нужно, чтобы я убил мать?

— Да с чего ты взял, что мне это нужно? — попытался освободиться тот. — Это нужно тебе!