Гробницы Атуана

Гед сказал еще слово. Ухо вздрогнуло, из теней появилось его ухо-собрат. Зверек повернулся, и на мгновение Тенар увидела его целиком. Тут же последовал искусный прыжок, и маленький пушистый комочек вернулся к своим таинственным ночным делам.

– Ах! – выдохнула Тенар. – Как здорово! А я могу так?

– Ну…

– Это секрет… – сразу же сказала она, обретая былое величие.

– Секрет – Имя кролика. По крайней мере, не следует пользоваться им без нужды… Но вот умение позвать кролика – не секрет, это таинство, искусство…

– Которым ты владеешь! Знаю, знаю!

В голосе Тенар звучала страсть, которую не могла замаскировать напускная ирония. Гед быстро глянул на нее и ничего не ответил.

Схватка с Безымянными измотала его, в колеблющихся туннелях он потратил почти все силы. Хотя Гед и победил, он не чувствовал никакого желания торжествовать победу. Посидев еще немного, он свернулся калачиком поближе к огню и уснул.

Тенар продолжала подкидывать ветки в костер и смотреть на сверкающие от горизонта до горизонта созвездия, пока голова не начала клониться на грудь и сон сморил ее.

Проснулись они почти одновременно. Костер погас. Звезды, на которые любовалась Тенар, исчезли за горами, а на смену им взошли на востоке новые. Разбудил их холод, трескучий мороз пустынной ночи, и ледяной ветер, острый как бритва. Небо на юге затянуло тучами.

Подкладывать в костер было больше нечего.

– Пора двигаться, – сказал Гед. – Скоро рассвет.

Зубы его так стучали, что Тенар с трудом разобрала слова.

Они начали карабкаться по длинному пологому склону на запад. Кусты и валуны ясно выделялись в свете звезд, и идти было легко, как днем. Через некоторое время ходьба согрела их. Они остановились, немного размялись и идти стало легче. К рассвету они были уже у подножия первой горной гряды, служившей до этого дня границей мира, в котором жила Тенар.

Привал они устроили в роще. Желтые трепещущие листья еще льнули к ветвям. Гед сказал, что эти деревья – осины. До этого Тенар знала только можжевельник, хилые тополя на берегах речных заводей да сорок яблонь, составлявших сады Места. Птичка среди ветвей нежно сообщила им: «Ди-и, ди-и». Между деревьями шумела узкая, но быстрая горная речушка. Ворочая камешки и прыгая по перекатам, она бежала так быстро, что у нее не хватало времени замерзнуть. Тенар побаивалась ее, ведь она привыкла к пустыне, где все молчит, и движется неторопливо: ленивые реки, тени облаков, кружащие стервятники.

Разделив на завтрак последнюю лепешку и последний засохший ломтик сыра, они немного отдохнули и пошли дальше.

К вечеру они забрались довольно высоко. Небо скрылось за облаками, подул пронизывающий ветер. Лагерь они устроили в лощине, у другого горного потока. Сухого дерева тут было в изобилии, и на этот раз они не пожалели топлива для костра, у которого можно было отогреться по-настоящему.

Уставшая и счастливая Тенар нашла в дупле упавшего дерева оставленный белкой на зиму запас орехов – грецких и еще каких-то, которые Гед, не зная их каргадского названия, именовал «убир». Девушка аккуратно разбивала их между двумя плоскими камнями, передавая каждое второе ядрышко Геду.

– Как бы мне хотелось остаться здесь, – сказала она, глядя на ветреную сумеречную долину, укрывшуюся меж высоких гор. – Мне нравится это место.

– Да, неплохое местечко, – согласился Гед.

– Сюда никогда не приходят люди.

– По крайней мере, нечасто… Я сам родился в горах, точнее, на горе Гонт. Если мы поплывем на Хавнор северным путем, непременно увидим ее. Она особенно красива зимой – белоснежная вершина вздымается над морем, как исполинская волна. Моя деревня стояла на берегу такой же речки… А где родилась ты, Тенар?

– Где-то на севере Атуана, в Энте, кажется, не помню…

– Значит, тебя взяли в Место совсем ребенком?

– Мне было пять лет. Помню только огонь в очаге… Больше ничего.

Гед задумчиво потер заросший щетиной, но относительно чистый теперь подбородок – несмотря на холод, оба искупались в речке. Он теребил подбородок и выглядел задумчивым и суровым. Тенар смотрела на него, и ни за что на свете не сказала бы, что творилось в ее сердце, когда она смотрела на него, озаренного светом костра. Обращаясь больше к костру, чем к своей спутнице, Гед спросил:

– Что ты собираешься делать в Хавноре? Ведь ты… на этот раз воистину возродилась.

Тенар с улыбкой кивнула, ведь и вправду она чувствовала себя так, будто только что народилась на свет.

– В первую очередь тебе нужно выучить язык.

– Твой язык? С удовольствием!

– Ну что ж… Это – кабат, – и Гед бросил ей на колени камешек.

– Кабат… это на языке драконов?

– Нет, нет! Тебе нужны не заклинания, а умение разговаривать с людьми!

– Конечно… но как будет «камень» на языке драконов?

– «Толк»… не рассчитывай, что я возьму тебя в ученики.

Мы с тобой будем учить язык Архипелага, Внутренних Островов.

Ведь пришлось же мне выучить язык Каргада.

– Ты как-то странно произносишь слова.

– Несомненно. А теперь «аркемми кабат», – Гед протянул руку за камешком.

– А если я не поплыву на Хавнор?

– А куда?

Тенар молчала.