Громила

– Могу подсказать, как сократить путь миль на десять, – заявила мисс Норвил, когда они уже поднимались по ступенькам. – У вас есть джи-пи-эс? Это гораздо лучше, чем что-то писать на обороте какого-нибудь конверта – сейчас столько замечательных изобретений.

Устройство джи-пи-эс «Том-Том» и впрямь дополняло приборную панель «форда» Тесс, и она совсем не возражала бы сократить обратный путь на десять миль.

– Лучше рвануть напрямую, чем тащиться в обход, – резюмировала мисс Норвил, легонько похлопав Тесс по спине. – Возражения есть?

– Никаких, – согласилась Тесс, и ее судьба была решена. Она вообще любила все сокращать.

4

Подобные «книжные» действа имели, как правило, четыре четко обозначенных акта. И выступление Тесс на ежемесячном мероприятии «Букс энд браун бэггерз» могло бы послужить тому наглядным примером. Единственным отступлением от правил оказалось вступительное слово Рамоны Норвил, весьма короткое, если не лаконичное. В своей речи она обошлась без унылых библиографических сведений, без экскурсов в детство Тесс, деревенской девчушки из Небраски, и без хвалебных отзывов критиков о Клубе любительниц вязания «Уиллоу-Гроув» (что было весьма кстати, поскольку в этом контексте частенько и не всегда «в тему» всплывал образ мисс Марпл). Мисс Норвил сказала лишь, что книги Тесс невероятно популярны (простительное преувеличение), и поблагодарила автора за то, что та нашла возможность пожертвовать своим временем, несмотря на всю спонтанность приглашения (хотя едва ли можно было назвать «жертвой» то, за что платили полторы тысячи долларов). Затем она покинула подиум под весьма энергичные аплодисменты примерно четырехсотенной аудитории, собравшейся в небольшом, но вполне соразмерном лектории, и состоявшей в основном из дам, посещавших подобные публичные мероприятия исключительно в шляпках.

Вступительная часть, однако, больше напоминала антракт. Актом первым стала начавшаяся в одиннадцать часов «церемония», на которой публика «посолиднее» желала познакомиться с Тесс непосредственно, за чашечкой жидкого безвкусного кофе (в отличие от вечерних мероприятий, где присутствовало столь же плохое вино в одноразовых пластиковых стаканчиках, по утрам тут подавали кофе) с крекером и сыром. Кто-то просил автограф, но большинство хотели сфотографироваться, как правило, на сотовые телефоны. Спрашивали, откуда берутся идеи, традиционно получая «вежливо-забавный» ответ. С полдюжины присутствующих поинтересовались литагентом Тесс – в их глазах присутствовал нездоровый блеск, словно они заплатили по двадцать долларов сверх положенного только ради этого вопроса. Тесс ответила, что уйма писем в конечном итоге привела к тому, что кое-кто из наиболее активных согласился сотрудничать. Было это, разумеется, не совсем так, но о каком «так» можно говорить, когда речь заходит о литагенте?..

Актом вторым являлось само выступление, которое продолжалось минут сорок пять. Состояло оно по большей части из разных анекдотичных случаев (не слишком откровенных) и рассказов о том, как она работала над книгами (в который раз). При этом стоило почаще упоминать свою очередную книгу – нынешней осенью она называлась «Клуб любительниц вязания „Уиллоу-Гроув“ осваивает спелеологию» (для тех, кто не знал, Тесс объяснила значение этого слова).

В акте третьем были «вопросы-ответы». Собравшиеся интересовались, откуда берутся идеи (ответы были шутливо-уклончивыми), являются ли книжные персонажи прототипами знакомых Тесс («ее собственные тетушки») и велика ли степень вовлеченности литагента в работу. А еще у нее захотели узнать, откуда у нее такая резинка для волос, и ответ «из „Джей-Си-Пенни“»[5] неожиданно вызвал оживленные аплодисменты.

В последнем акте раздавались автографы, и Тесс добросовестно выполняла просьбы, надписывая пожелания именинникам, юбилярам и фразы типа «Моей преданной читательнице Джанет» или «Ли, надеюсь, этим летом вновь увидимся на озере Токсауэй!» (несколько странная просьба, поскольку Тесс никогда там не бывала, однако это, очевидно, не слишком тревожило явно побывавшую там обладательницу автографа).

После того как все книги были подписаны, а собравшиеся удовлетворены сделанными на сотовые телефоны снимками, Рамона Норвил препроводила Тесс в свой кабинет на чашечку настоящего кофе. Для Тесс не стало неожиданностью, что мисс Норвил предпочитала черный: хозяйка мероприятия была явно из «черной команды» и наверняка шлепала по выходным в ботинках «Мартенс». Удивление вызвала лишь висевшая в рамке на стене подписанная фотография. Лицо казалось знакомым, и вскоре Тесс, порывшись в закоулках памяти – это отлично умеют делать все писатели, – сумела выудить оттуда имя.

– Ричард Уидмарк?

Мисс Норвил несколько смущенно, но в то же время польщенно рассмеялась.

– Мой любимый актер. Сказать по правде, девчонкой я даже была в него влюблена. Удалось получить автограф за десять лет до его смерти. Он уже тогда был стар, но подпись настоящая – не факсимиле. Это вам.