Громкое счастье

Издевается, зараза. Только ведь кончил. Интересно, с ней всегда так будет, размышлял он глядя на неё. Ничего не хотелось менять в ней. Он бы с равнодушием смотрел на это пожирание еды у других женщин. Так почему она органична в этом? Он не мог её секрета понять. Может, просто, всё дело в том, что она искренняя, живая и не пытается из себя что-то помимо имеющегося изобразить? Не обращает внимание на мнение окружающих и ни разу не пыталась даже намекать на материальную выгоду для себя от их "общения". Она одновременно такой ребёнок, но в то же время самостоятельная и очень ответственная, хоть и пытается выглядеть максимально развязной. Её душу всё равно было видно невооружённым глазом. Она для него вся как на ладони со своими ребячьими выходками, присущими человеку, которого просто недолюбили. Он немного знал о ней из её личного дела, затем она упоминала вскользь, что детдомовская. При этом, жалости или сочувствия Маша не пыталась вызвать в нём, только уважения к себе добавила. За то, что отрастила зубы и когти и пытается всеми силами честно выжить в этом мире. Одна. Без помощи и падения на нравственное дно. Её легко любить, если укротить как следует. Но без своего вечного бунтарства она потеряет свой шарм и огонёк в ней затухнет. Надо быть гадом и подлецом, чтобы пытаться сломать её. Он заметно посерьёзнел от своих внутренних рассуждений. Ещё постоянного стучали в голове мысли о дочери Игоря Валентиновича, который уже пару раз звонил, спрашивая, когда он назначит ей встречу. Азаров с сожалением думал сейчас, что они с Машей, скорей всего, в первый и последний раз так сидят. И пусть она, лучше разочаруется в нём сейчас, чем он её разрушит потом. Вчера он назначил Кате встречу, на первый раз пригласив в новый бар "Драйв" и затем планировал немного погулять, если та согласится, в чём он сомневался. В ресторан ему не хотелось, он планировал всё это позже, если они устроят друг друга. И дело не в деньгах или в чём-то ещё, просто он подсознательно хотел эту чопорную и, судя по словам её папочки, высокомерную особу поместить в некомфортную для неё среду и посмотреть на её реакцию и поведение. Маша была бы там, как рыба в воде, подумалось ему. Почему он вообще об этом думает? Сейчас же только решил, что всё.

По пути домой она попросила его разрешить устроить небольшой сюрприз для подруги на работе. У неё день рождения восьмого марта будет и Маша хотела в этом году особенно её поддержать и "посабантуить" с коллегами.

— Не возражаю. Закажи цветы и собери корпоративый пакет, Маш. Поручи Виктории купить шампанского и закуски. Но разрешу ненадолго веселье, не расхолаживай мне коллектив, — они подъехали к её подъезду, но выходить она не спешила.

— Ты такой сексуальный, когда строгий. Каждый день съесть тебя хочется на работе, — промурлыкала она, поглаживая его по щеке и потянулась поцеловать.

— Маша, иди домой. На третий заход ни сил, ни времени. Мне ещё дорабатывать надо. Ты мозги мне сегодня итак успешно съела своим свиданием, — строго отчитал её шеф, — никаких больше необдуманных действий и хождений без белья. Накажу так, что неделю сидеть не сможешь.

— Есть, мой босс! — она звонко чмокнула его, — Долой необдуманные поступки, даёшь только секси-бельё! — она выпорхнула под его смех из машины и побежала в сторону своего подъезда.

Азаров смотрел ей вслед, ожидая когда она зайдет домой и у неё загорится свет и улыбался её словам. Неисправимая. От неё пришло сообщение: "Шеф, усё! Твоя рыжесть и её замёрзшая киска дома, можешь ехать". Он увидел её в окне, покачал головой и уехал на работу.

* * *

По закону жанра, как в любой мыльной опере, конечно, они должны были встретиться именно в одном баре. Маша пришла с Ирой отметить её день рождения. Ни раньше, ни позже, подумал Азаров, видя как они расположились на высоких стульях, заказывая коктейли бармену. Тот аж слюнями давится при виде этой несносной рыжести. Сейчас она увидит их с Катей и всё полетит к чертям, потому что скандала не избежать. Такой темперамент только спичкой поджечь и всё взлетит к чертям…

— Так вот, мне диплом только через год защитить предстоит, но уже столько предложений по работе. Я в раздумьях. Папа хочет, чтобы я к нему пришла работать, а мне самостоятельности хочется, — продолжала говорить Катя.

— Очень интересно, — не совсем. Другую в поле зрения надо держать.

— Знаешь, не хочется себя разменивать по мелочам, я себе цену знаю. Шесть языков — это не шутки.

Она неплохая, в сущности. По-своему интересная. Кого-то более адекватного и достойного она бы весьма осчастливила. Но не его.

— И не говори, — машинально ответил он, слишком сосредотачиваясь на довольной морде бармена, которому зубы пересчитать впору.

— Тебе интересно со мной? Ты всё время отвлекаешься, Сева. Ты не сказал, я сильно изменилась с последней встречи? Всё-таки, три года прошло и мне уже не семнадцать, — не унималась она.