Громкое счастье

На вечер их привёз муж Иры, всю дорогу бубня невнятно, что они вырядились не по случаю. Глупый. Как будто что-то вообще понимает в женской красоте. Она проследила взглядом, как его глаза блеснули при виде той самой Жанны, с которой она его видела до этого и доложила Ире потом. Ясно, каждый преследовал на этом вечере свою цель. Вскоре он их покинул и ей было ясно куда именно он растворился. А вот своей реакции на появление Севы с его бледной как моль треской она не ожидала. Припёрлась та в безвкусном голубом закрытом наглухо платье в пол. Монашки, и то менее скромнее одеваются. Она держала руку на сгибе его локтя и вела себя так уверено, будто скоро они будут уже женатой парой. Бесит! Сева повернул голову и заметив их с Ирой, увидел, что Маша буквально расстреливает его глазами. Он оценил её с ног до головы и кивнул им обеим. Не желая, видимо, пересекаться с ней и обострять ситуацию, он повернул в другую сторону и скрылся с голубой треской своей в толпе. Тут только выпить поможет. Она опрокинула второй бокал шампанского и заверив Иру, что всё будет в порядке ушла "пудрить носик". Не могла больше ни минуты выносить этого и решила отдышаться и прийти в себя. Впереди целый вечер и придётся неискренне улыбаться и делать вид, что всё под контролем.

Держалась Маша поначалу молодцом и уже собиралась вернуться к Ире, но тут сама судьба отправила к ней спутницу Азарова. Заставляла себя промолчать же, нет, всё равно не справилась с эмоциями, да и выпитое дало о себе знать. Та спокойно мыла руки, когда у Маши вырвалось само собой:

— Сева — мой, и ничьим не будет, запомни. Можешь не стараться особо, тебе ничего не светит там, — сказала она и тут же пожалела, что показала свою уязвимость сопернице. А всё, слово — не воробей. Чёрт, когда она уже начнёт поступать по уму, а не по дурости?

Катя с удивлением повернулась к ней, чтобы подробнее разглядеть и словно не верила, что Маша к ней обращалась. Всё сказанное вызвало у неё только снисходительную улыбку. Хотела уйти молча, но передумала и решила удостоить Машу ответом:

— Какой громкий крик отчаяния. ВЫ, похоже, совсем несчастны, раз приходится бороться за место рядом с мужчиной. Я верю фактам. А они таковы: Сева сегодня пришёл под руку со мной на крупнейший благотворительный вечер, а не с вами, это первое. И с такими, как вы мужчины только время проводят, мягко говоря, а на таких как я — женятся. Наша свадьба — дело решённое между ним и моим отцом. Партнёром Севы. Это второе. Вы сейчас разревётесь, значит точно брошены им и напрасно унижаете себя этим разговором сейчас, — она вручила салфетку Маше, с деланным сочувствуем, мол вытри слёзы, которые сейчас польются и хмыкнула, смотря на красную от злости и обиды Маши, — Это третье. Желаю вам удачи с кем-то из вашего круга. Сева — не для вас, смиритесь.

Катя закончила своё "напудривание" и ушла. Уела, зараза. Всё разложила по полочкам. Трудно не согласиться, только вот она чувства упускает. Правильно, не зря же треска. Откуда рыбе этих чувств и эмоций взять? Маша усмехнулась, и всхлипнула икнув. Ну вот и здравствуй, пьяная истерика. Весь макияж насмарку. Тут зашла Ира, быстро оценила её состояние и принялась отрезвлять её словами, пытаясь изобразить на лице Маши что-то путное. Подруга всегда умела сказать так, что становилось стыдно за своё поведение. И сейчас убедила, что нужно дать себе право просто попытаться хорошо провести вечер, без оглядки на него. Да, трудно, но придётся нацепить маску. Неприятно и не хочется, а что делать. Сама пришла, никто не заставил. И должна была быть готова их вместе встретить. Лишь бы ему не наговорить сегодня того, о чём Маша бы пожалела потом.

* * *

— Сева, какая-то сумасшедшая рыжая девка тут утверждает, что ты всегда будешь ей принадлежать, представляешь? Я думала, так только в дешёвых драмах бывает. Ты бы не опустился до такого уровня, правильно? Иначе я буду разочарована, — просто замечательно. Она его мама чтоли, чтобы он не разочаровывал её?

— Она была в красном платье? — решил он вывернуться так, чтобы избегать её вопросов впредь.

— Да, в очень вульгарном, — брезгливо поморщилась Катя.

— Она — моя подчинённая, её Марией зовут, — как-то жалко стало рыжую.

— Сочувствую, что тебе приходится такое терпеть. На работе проходу не даёт тебе, наверное. Такие могут. На твоём месте, я бы избавилась от этой ужасной невоспитанной особы.

— Хорошо, что ты не на моём месте, Катя. Я оставлю тебя ненадолго. Мне надо отойти.

Он увидел Машу в конце галереи и немного не понял, кого она там высматривала. Но вглядевшись в пару, понял, что там у картин стоял Алимов и разговаривал с Ириной. Всё потом. Об этом поразмышляет позже. Он повернул её к себе и встряхнул слегка:

— Ты что делаешь, Маша? Ты в своём уме?

— Что? Уже прибежала жаловаться? Подумаешь, немного взлохматила её. Такая вся из себя, а волосы крашеные. Скажи ей, что блондинкой ей было бы лучше. Или ты у нас коллекционер рыжеволосых, Сева?