Громкое счастье

— А что у тебя по физике было в школе, Машуль? Не хочу тебя расстраивать, но тут ошибочка вышла немного.

— Да? А мне нравится. Просто бесконечность показалась мне красивее буквы Е, — она включила "режим валенка", как она говорила сама. Но позориться всегда нужно до конца.

— Ну, если ты уверена…, — тихо ответил Илья, намазывая крем на её татуировку. Понял, что недооценил её, она явно знала, что набить.

Не захотела она объяснять смысл своей особой формулы. Незачем ему знать. Расстроится. Она бы за такое вообще бросила со скандалом.

Прогнозы по срокам брака подруги Маша давала после примирения той с мужем, а у себя не смогла определиться. Старалась не думать об этом. Всё это время у них была полная идиллия, они не ругались, часто выбирались куда-то, много разговаривали и она баловала его вкусной едой. Готовить для себя не особо стремилась, но получалось у неё вкусно. А его радовать ей очень хотелось. Взамен Илья подарил ей столько нежности, что иной раз от умиления слёзы наворачивались.

Было начало марта, снег уже потихоньку начал таять и ей не терпелось покататься с ним на мотоцикле. В субботу она проснулась ближе к девяти и потянувшись к его стороне постели, не обнаружила Илью. Он сидел склонившись на краю кровати у неё ног и держал голову руками.

— Илюш, что случилось? — спросонья не поняла что с ним и накрыло неприятным предчувствием.

— Доброе утро, солнышко, — он повернулся к ней и тепло улыбнулся, а глаза невесёлые при этом — Пойдём кофе попьём. Разговор есть.

..

Глава 28

В полной тишине они пили кофе на кухне, время будто остановилось с утра. Только за окном жизнь суетливо и громко текла своим чередом. Илья молчал, его настрой давил на Машу своей тяжестью. Она не знала с чего начать, решив как есть уже спросить напрямую:

— Илюш, я опять где-то накосячила да? — вопрос завис в воздухе.

Он постукивал пальцами по кружке в каком-то непонятном для неё оцепенении и, словно сейчас заметил её сидящую напротив. Но отвечать не торопился. Ей показалось, что ему трудно подобрать сейчас нужные слова.

— Не выберешь ты меня никогда, Маш, — внезапно начал он, — Давай расстанемся. Теперь уже окончательно. Я больше не хочу себя мучить, да и тебя тоже долбать своей любовью мне не стоит. Не нужна она тебе. Права ты была.

Он что, с ума за ночь сошёл? Всё же хорошо вчера было, роллы заказали, комедию посмотрели, не могла же она потом во время секса что-то выкинуть? Маша лихорадочно начала перебирать в голове их последние разговоры. Может, она нечаянно ляпнула ерунду какую-нибудь в своём репертуаре? Она очень старалась с ним следить за своей речью. Боялась обидеть или взболтнуть лишнее, как с Севой бывало. Испытывала к Илье если не любовь, то что-то очень близко похожее на это чувство. Всё чаще в последнее время ловила себя на мысли, что боится его потерять. А тут прилетело откуда не ждали.

— Илюшка, миленький…

— Ты нигде не косячила, солнышко. Просто часто во сне его зовёшь и даже слёзы текут иногда. Бужу тебя, а ты бубнишь забавно, переворачиваешься и дальше спать. Вот и этой ночью тоже звала. Ты вообще в курсе, что жуткая болтушка, когда спишь?

— Кого я звала? — ну, сама как будто не догадалась. Что уж дурочку включать теперь, когда он прекрасно понял всё.

— Севу своего. Я тогда ещё понял, что лишний, когда забирал тебя с работы. Это же шеф твой, да? Ты думаешь, я такой обидчивый, чтобы не понять, когда девушка говорит, что не готова съезжаться? Ошибаешься, мы бы отложили эту тему на некоторое время и дальше жили. Ты тогда впервые его имя сказала во сне. Я после секса с тобой заснуть от переизбытка чувств и мыслей не мог. Всё думал, какой тебе сюрприз сделать и с отцом познакомить хотел.

Бабушка как-то говорила, что Маша разговаривала почти месяц во сне, когда мама оставила её и уехала. Звала её и с плачем просыпалась. Со временем прошло, пока в детдом не переехала. Там Галине Сергеевне дети жаловались поначалу, что новенькая спать им не даёт, мол бабку свою зовёт без конца. И это прекратилось за пару месяцев. Странно, ведь Ира ничего не говорила, пока у неё жила недавно. Значит, опять началось.

— Осенью я выпил и выкурил свою пожизненную норму, похоже. Всё как в тумане прошло… Сейчас что уж говорить об этом. Неважно уже, — господи, как же ужасно она сейчас себя почувствовала после его слов, — Татушка же твоя тоже вся о нём, зря наврала. Маша-Сева равно бесконечность, да?

— Прости, пожалуйста. Илюшечка, дорогой мой… — прошептала она, а самой стыдно за его мучения. А он такой спокойный, но внутри видно, что всё полыхает. Ей казалось, кружка сейчас треснет у него, настолько сильно Илья сжал её рукой.

— Маш, прекрати. За любовь не извиняются. Никто же не умер. Не моя, так не моя. Не реви только, — он отодвинул наконец, несчастную кружку и наклонил голову, стараясь больше не смотреть на Машу. Его состояние передавалась ей, от этого становилось ещё тяжелее.