Громкое счастье

Маленькая Алиса сегодня успела прилично нашкодить. Забравшись на стул и достав ножницы, она умудрилась подстричь "чёлощьку" своей любимой кукле и ревела почти весь вечер от того, что та теперь похожа на "ходятий узясь". Маша еле уложила дочку, клятвенно обещая той, что завтра они с папой непременно пойдут и купят самую красивую большую куклу в магазине, обязательно с волосами до пола. Алиса, ожидая, когда наступит это мучительное "завтла", с трудом уснула. Теперь можно было спокойно поговорить с мужем.

Сева сегодня сам на себя был не похож, придя домой в подавленном состоянии. Обычно он рассказывал после работы как его день прошёл, что нового сделал и какие события в компании произошли. А сегодня тихо просидел весь ужин. И даже привычно не поприставал в ванной к жене, пока ребёнок смотрел мультик.

— Подруга Олеси позвонила и сообщила, что она разбилась насмерть за рулём два дня назад. Помог деньгами немного, — ответил он невесело.

— Какой ужас, — прошептала Маша. Вспомнив, для чего Олеся приходила к Севе в последний раз, спросила, — ты не знаешь, она родила ребёнка тогда?

— В том то и дело, что родила, оказывается. Честно говоря, я был уверен, что она избавится от него, как бы не уверяла, что хочет оставить. Мальчику этому сейчас почти пять лет. Зовут Кириллом.

— Есть кому забрать его? — задала она вопрос, который первым делом пришёл ей в голову.

Сева сел рядом с ней на кровать и прикрыл лицо руками, облокотившись на колени.

— В этом вся загвоздка, рыжесть моя. Родителей Олеси уже нет в живых. Родная тётка её отказалась забирать ребёнка, сказав, что лишний рот ей не нужен и раз племянница укатила в Москву, пусть на папашу и вешает. А папаша этот, узнав о её беременности — тут же вышвырнул, о признании отцовства и речи быть не может. Подруга мне в трубку минут десять истерила, что ей как-то свою жизнь нужно устраивать и не до ребёнка ей сейчас, — он всё больше мрачнел на глазах.

— Да уж, с такой подругой — врагов не надо. Случись что с Ирой, я бы её детишек к себе забрала, тьфу-тьфу, не дай Бог, — Машу передёрнуло от собственных слов и она постучала по тумбочке.

Кто бы ей дал это сделать, конечно, учитывая как обожает и балует племянников дядя Адиль — брат Арслана, а дядя Рустам с тётей Эльзой вообще души в них не чают, забирая их через выходные поиграть со своими детьми или сводить всех вместе куда-нибудь.

Они оба молчали некоторое время, думая каждый о своём. В эту минуту решение как-то само пришло Маше в голову. Единственно правильное, по её мнению.

— Давай его усыновим. Я у своих воспитателей, кто ещё работает в детдоме спрошу ходы-выходы. Мы — полная, обеспеченная семья. Жильё есть. Условия для проживания прекрасные. У нас высокие шансы и должно получиться быстро. Я хочу взять этого ребёнка, Сева! Я чувствую, что так будет правильно! — она сама не ожидала от себя такой реакции и её потряхивало от нахлынувших эмоций.

— Рыжесть, тише. Как хочешь, так и сделаем. У меня у самого промелькнули эти мысли, но я не знал, как ты отнесёшься к этому, — Сева обнял её и поглаживая волосы, поцеловал в шею, — люблю тебя.

— У нас всё получится, Севушка, — предчувствие её не могло обмануть.

Маша проявила большое усердие в вопросе усыновления Кирилла и рьяно боролась за своё право стать ему матерью, по закону и по документам. Пусть по-настоящему ею стать никогда не получится, но она очень постарается, чтобы он не чувствовал себя одиноким. У неё хоть бабушка и Галина Сергеевна была, а Кирилл вообще никому не нужен оказался. Никогда до этой ситуации она не задумывалась об усыновлении. А сейчас жизнь как бы отзеркаливала ситуацию. Цикл замкнулся. История повторилась, но теперь она находилась по другую сторону. И только от неё сейчас зависело, как она пройдёт это испытание.

Кирилла получилось забрать только через полгода. Маша всем сердцем прикипела к нему. Всё это время она, практически через день приходила к мальчику, пытаясь наладить контакт. Ей хотелось, чтобы мальчик как можно быстрее привык и чувствовал себя комфортно рядом с ней. Он довольно легко начал общаться с ней, а дома быстро адаптировался. Помогло то, что у них была ещё маленькая Алиса и щедро делилась своей любовью и веселила его.

Кирилл каждый раз просил Машу рассказать ему сказку на ночь или спеть колыбельную, как мама делала. Она выполняла его просьбу с удовольствием. Но потом подолгу плакала в ванной, хоть и обещала себе быть сильной. Было жаль мальчика, себя маленькую вспоминала и слишком грустно было от того, какая печальная участь у детдомовских детишек. Они, как и она сама когда-то, ежедневно ожидают, когда же их кто-нибудь заберёт к себе домой. Им-то колыбельную никто не пел, объявляя отбой ко сну. Сева приходил и заставал Машу горько плачущей сидя на полу, поднимал на руки и относил в кровать, подолгу обнимая и утешая, пока она не засыпала в слезах.