Гроссмейстер

Я вздохнул: я не гений и, в отличии от Строганова, не могу взять и отрешиться от окружающих меня проблем. И еще делать два дела сразу – производить раскопки и мыслить.

– Компромат, говоришь? Кстати, а ты не забыл, что Михаил нас нанял? А ты уверен в его невиновности?

– Ну, как говорит сам Михаил, сейчас никому на сто процентов верить нельзя, – усмехнулся Арсений. – Поэтому процентов на девяносто я ему верю. Смотри, если бы он был замешан, то он бы знал, что его Наталья, так сказать, не при делах. И чего тогда нас нанимать?

– Допустим, – согласился я. – Так зачем ты подставляешь нашего работодателя?

– Если он ни в чем не виноват, в чем я сильно сомневаюсь… – начал было Арсений.

– Ты же только что обратное утверждал? – удивился я.

– Не в этом дело, – скривился он. – Я о другом.

Я поднял одну бровь, копируя Арчи Гудвина. Строганов, как и Вульф, не умел так делать.

– Я говорю о его грехах по жизни, – многозначительно сообщил Строганов.

Я снова подвигал бровью. Арсений равнодушно пожал плечами.

– Всякое крупное состояние нажито нечестным путем. Это раз. Если вдруг он разбогател благодаря своему уму, то ему бояться некого. Даже Игоря Ивановича. Это два. – пояснил свою глубокую мысль этот последователь Карла Маркса и Че Гевары.

– И теперь Игорь Иванович будет следить за нами и за олигархом Мишей. Это три. – вставил я.

– Совершенно верно, – подтвердил Арсений. – А Сечкин будет теперь следить за Писковым. Вот смеху будет, если и правда чего-нибудь найдет! Кстати, еще есть Погожин… Странно, что он никак пока себя не проявил. Но время у него еще есть. Как и у жены Сердюкова…

– Будь осторожен, – предупредил я его, подозревая, что она его заинтересовала не как подозреваемая.

– Слова «осторожность» нет в моем лексиконе! – гордо заявил он. – Слушай, – вдруг осенило его, – мы же можем подождать звонка советницы, сидя у меня дома! Я вспомнил, что мне очень нужен планшет Маргариты…

– Там игра какая-нибудь интересная закачана? – я решил поиздеваться над ним.

– Нет, к сожалению! – Строганов был абсолютно серьезен. – Действительно, для того, чтобы понять человека, можно посмотреть, в какие игры он играет…

– Так сказать, «скажи мне, во что ты играешь, и я скажу, кто ты», – перебил я его.

– Мудро, – согласился он. – Но мне в данном случае нужно взглянуть в ее виртуальный мир. Классно я придумал? – тут же засиял он. – Есть внутренний мир, а есть виртуальный! Знаешь, кстати, какой у меня Also Known As…?

– А что ты хочешь конкретно увидеть в ее планшете? – перебил я своего увлекающегося друга.

– Да без понятия! Я уже могу представить, что она представляла из себя по жизни, – коверкая язык, он вызывал у меня невралгию. – Теперь нужно посмотреть на ее общение в виртуальном мире, с ее френдами, словом, покопаться в этой шелухе, называемой соцсетями. Мне интересны ее интересы. Надо понять – лаймер она или геймер. Может она мульт, может вообще, бот. Надо еще раз полистать ее фото. Короче, заглянуть к ней в… – тут он замялся.

– В душу, – подсказал я. – Так зачем тебе для этого ее планшет? Просто посмотри с моего телефона, – остановил я поток информации.

– Доктор! Тебе давно нужно профессора присвоить! – он хлопнул меня по плечу, к счастью, не той рукой, в которой по-прежнему был трофейный кирпич, но и так было чувствительно.

Поиск Маргариты в виртуальном мире затянулся из-за большего количества Сердюковых Маргарит, имеющих свои страницы в Фейсбуке. Ее тезки жили в России, Украине, Америке и даже Мексике. Но знатный компьютерный пользователь Строганов все же нашел «нашу» Маргариту. И погрузился во внутренний виртуальный мир пропавшей девушки. Поскольку делал он это с моего телефона, заняться мне было абсолютно нечем, и я в который раз размышлял над банальностью – как же мы жили раньше, когда не было телефонов, с которых можно было смотреть фильмы и слушать музыку, не было видеозвонков, новостных лент и лайков. И еще – чем закончатся наши поиски… я представил себе злобное лицо Сечкина, жесткое выражение лица Игоря Ивановича и, неожиданно, взгляд Валентины Матвеевны, напоминавшей мне тайпана.

– Нашел! – услышал я Арсения, тон его был не столько ликующий, сколько удовлетворенный. – Все-таки, доктор, ты чего-то соображаешь! – с некоторым удивлением добавил он, а я призадумался: это комплимент, что ли? – Смотри! Я просто зашел на ее страничку с твоего телефона, как ты и предлагал… ей тут нравятся куча страниц, публикаций по искусству, картины, на которые я время зря истратил… Все это оказалось не важным! А вот ее фотки – это да! – и он указал на несколько снимков. – Видишь? Она прилетает в Петербург в конце марта и начинает фотографировать нашу питерскую архитектуру. Вот Новая Голландия, вот дача Клейнмихель на Каменном острове, дальше и Эрмитаж, и Атланты… тут еще выставка котов в Союзе художников…

Мне показалось это вполне естественным для человека, живущего за границей и любящего свой город, – фотографировать его красоты и делиться ими с друзьями. Что здесь поразило Арсения, я не понимал.