Гроссмейстеры афёр

Ни Герцога, то есть «Генерального консула» княжества, ни его очаровательной секретарши визитёр на месте, разумеется, не застал. Но не этот факт зародил в посетителе подозрение, что он пал жертвой мошенников. Отсутствие охраны, грязь на полу и годичная пыль на подоконниках, спартанское убранство консульства: компьютер с разбитым экраном, пара колченогих письменных столов, три таких же стула, и всё это в одной обшарпанной и загаженной комнатёнке, которая имела жалкий, растрёпанный вид гимназистки, которую изнасиловал взвод пьяных матросов — вот что заставило экс-одессита забить тревогу.

…Через час об открытии, сделанном эмигрантом из Одессы, были оповещены все владельцы еврейских клубов. Разумеется, для Герцога и Ирмы вход туда теперь был закрыт. Шлагбаум, как говорится, опустился горизонтально. Все доводы «Генерального консула», что в его оффисе сейчас ведутся ремонтные работы, отвергались хозяевами клубов с порога. А один даже пригрозил вызвать полицию, чтобы окончательно разобраться «кто есть кто». И если бы не Махмуд, выступавший в роли телохранителя «Генерального консула», дело действительно могло бы иметь продолжение в полиции. Махмуд, страдая какой-то неустановленной аллергией, постоянно носил в кармане флакон с лекарством и во время приступов с помощью пипетки вводил антиаллергик себе в нос. Кавказец вынул из кармана флакончик и пригрозил устроить массовое отравление посетителей клуба, разлив жидкость из флакона на полу заведения.

Угроза подействовала. Хозяин клуба, будучи весьма прагматичным человеком, сразу понял, какие убытки ожидают его в случае, если этот сумасшедший реализует своё намерение. Умоляя Махмуда отказаться от своего намерения, он на прощание вручил нашим героям целую корзину экзотических фруктов…

Глава вторая. Явление Зильбермана народу

Утром следующего дня Герцог, едва открыв глаза, чуть не вскрикнул от неожиданности — у его кровати стоял высокий, красивый, пожилой мужчина и изучающе рассматривал его.

Как только Герцог приподнялся, незнакомец бросился его обнимать:

— Юлик, дорогой, с приездом! Это я — Густав.

Заметив тень недоумения на лице Герцога, красавец затараторил на идише, да так быстро, что Юлий Львович едва успевал улавливать отдельные слова.

— Юлик, поздравляю тебя — операция «SUNLAND» тобой и твоими подручными проведена блестяще!

В ответ Герцог демонстративно отвернулся к стене и отчетливо произнес:

— Густав, постарайся найти в себе силы выслушать меня до конца, не перебивая. Формально я младше тебя, поэтому заранее прошу прощения, если скажу обидные для тебя слова…

Ты ведь никуда не уезжал. Ты всё это время оставался в Вене и со стороны наблюдал, справится ли этот молокосос Юлик с заданием. Ты попросту проверял меня, чтобы выяснить, стоит ли в дальнейшем иметь со мной дело. Проверять меня?! Окстись! Я — в аферах не новичок, новичков в расстрельную камеру не сажают. Марик ведь недаром рекомендовал меня тебе в подельники, как ты считаешь? Впрочем, можешь ничего не объяснять, я твоё поведение понимаю и без слов. Рассказы Марика о моих проделках — это одно, но ты сам хотел убедиться, на что я способен… Положа руку на сердце, могу сказать тебе: я способен на в с ё! Кроме убийства. Потому что — это не моя стихия, не мой крест…

В начале моего монолога я сказал, «что формально я младше тебя». Я не ошибся в выборе определения. Ожидая расстрела, я постарел лет на двадцать, поэтому с полным основанием могу утверждать, что мы с тобой ровесники. Всё! Я сказал, то, что думаю, а теперь решай, будем ли мы разговаривать на равных и работать вместе, или ты мне отдаёшь мою, нет — наши доли, и мы расстаемся навсегда, ибо впредь я не потерплю неискренности и каких-то нелепых проверок с твоей стороны!

После долгого молчания и беспрестанного похрустывания пальцами Зильберман наконец открыл рот:

— Юлик, я ни у кого, никогда не просил прощения. У тебя, да, я прошу прощения. Более того, если из рассказов Марика я понял, что мы соратники, или, как говоришь ты, «подельники», то сейчас я вижу и чувствую, что ты мой брат… Брат по духу. Всё! Больше мне в своё оправдание сказать нечего… Нет-нет, вот ещё что: с этого момента и до конца наших дней будем работать только вместе!

Глава третья. Жена четырех генералов

Из иудеек в православную

В 1935 году, исколесив всю Польшу в поисках лучшей жизни, многочисленное семейство Семёна Портного вернулось в свой дом в Бердичеве. Вскоре после этого красавица Циля, шестой ребёнок в семье, исчезла из дома.

Родители равнодушно осмотрели сеновал, где в грёзах и за чтением польских бульварных романов любила проводить время тринадцатилетняя девчонка.

Скорее для самоуспокоения они опросили соседских ребятишек, купавшихся и удивших рыбу на мелководной речке. И всё. На этом и закончились поиски девчушки, которую родители и своей-то не считали из-за её капризного норова и категорического отказа помогать по хозяйству.