Гросспираты

Хорошо, пусть провалилась попытка представить себя другом норвежского народа! Гросс-адмирал и его адвокат спешат закрепиться на второй линии обороны: не главно­командующий немецким флотом, а гитлеровский наместник Тербовен превратил ок­купацию Норвегии в сплошную цепь преступлений и ужасов. Защита Редера готова представить суду доказательства того, что военно—морской флот не принимал никакого участия в этих преступлениях. Подсудимый просит вызвать ряд свидетелей.

Да, ведь Редера никто и не обвинял в том, что он непосредственно руководил

зверской политикой оккупационных сил. Будучи участником нацистского заговора против мира, гросс-адмирал исполнял в каждом случае ту задачу, которая возлагалась на него как главнокомандующего флотом. Он доставил на норвежские берега оккупа­ционную армию, соответствующим образом воспитанную, и, конечно, понимал, чем все это кончится. Без захвата Норвегии были бы невозможны и террористические действия нацистов в этой стране.

Саму же операцию по захвату Редер обставил так, что вошел в историю не только ярым агрессором, но и выдающимся пиратом. Он прибег к таким методам войны, кото­рые никак не позволяли ему отгородиться от остальных военных преступников, про­тивопоставив их злой воле и коварству свою  «христианскую добропорядочность».

Суду предъявляются «Общие инструкции» для германской эскадры, направляющей­ся к норвежским берегам. Датирован этот документ 4 апреля 1940 года. В нем содер­жатся такие указания: «Корабли для прорыва линии заграждения должны незаметно проникнуть в фиорд г. Осло с включенными огнями под видом торговых пароходов... На требование со стороны сигнальных и сторожевых постов дать опознавательные си­гналы следует, чтобы ввести в заблуждение, использовать названия английских паро­ходов».

А вот приказ морского командования от 24 марта того же года. Там уже все распи­сано до детали:

«При входе в гавань надо как можно дольше маскироваться под английские кораб­ли. На все запросы норвежских судов по азбуке Морзе следует отвечать по—английски... примерно следующим образом: «Идем в Берген на короткое время, никаких враждеб­ных намерений не имеем». На все запросы давать названия английских военных кораб­лей. Поэтому «Кельн» отвечает — «Каир», «Кенигсберг» — «Калькутта», «Бромзее» —»Фаулькнер», «Карл Петере» — «Хэлсион», «Леопард» — британский эсминец «Вулф»... Надо сделать так, чтобы британский военный флаг был все время освещен и чтобы суд­но было в постоянной готовности пустить дым».

В тот же день, 24 марта 1940 года, Редер подписал и другой приказ, адресованный флагману разведывательных сил. В нем почти дословно воспроизводится только что цитированный документ, но есть и некоторые дополнительные разъяснения:

«На приказание остановиться надо ответить: 1) «Просьба повторить последний сигнал», 2) «Вашего сигнала понять невозможно». Если будет произведен в качестве предупреждения выстрел, надо отвечать: «Прекратите стрельбу. Корабль — британский, дружелюбно расположен». Если спрашивают о маршруте и о цели, надо отвечать: «Идем в Берген, гонимся за немецким пароходом».

Вряд ли такие документы нуждаются в комментариях.

Редер торопится «опередить противника»

Кончилось обсуждение норвежской операции, но, увы, не кончились неприятности Редера: корабль защиты то и дело натыкался на мины, расставленные обвинением. Особенно тяжким выглядело обвинение гросс—адмирала в подготовке и развязывании войны против СССР.

Редер не отрицает, что задолго до нападения у него возникли подозрения о гото­вящейся войне. Еще в августе 1940 года он «получил сведения в одной военной инстан­ции» о значительных военных перевозках на восток. Гросс-адмирал вовсе не хотел бы уподобляться Риббентропу, пытавшемуся уверить суд, будто министр иностранных дел узнал о нападении на СССР чуть ли не в самый канун войны.

Ну а как же он распорядился теми сведениями, которыми поделилась с ним «одна военная инстанция»?

— Я спросил Гитлера, что это значит, и Гитлер сказал, что это, так сказать, превос­ходная маскировка его намерений высадиться в Англии.

Можно, конечно, пускать туман в официальных речах, в нацистской печати, чтобы ввести в заблуждение противника, но почему фюрер на равных основаниях обманывал и своего главкома военно-морских сил?

Да, Гитлер умел лгать и широко пользовался ложью в политике. Вот один из мно­гих примеров: 20 апреля 1941 года он встречается с японским министром иностранных дел Мацуока и на вопрос последнего о перспективах советско-германских отношений, не колеблясь, отвечает, что у германского правительства и мысли не существует о на­падении на Советский Союз. Но то японец Мацуока, только что подписавший в Москве договор о нейтралитете с Советской Россией. А Редер? Чем было вызвано недоверие фюрера к нему?