Гроза

А грузовик не шел. Володяв окно глядел. Губу кусал.На улице под две мелодиимальчишка маленький плясал.А грузовик не шел, не ехал.Не ехал и не шел. Тоска.На улице нам на потехумальчишка ходит на носках.И тетя Надя, их педолог,сказала: «Надо полагать,что выход есть и он недолог,и надо горю помогать.Мы наших кукол, между прочим,посадим там, посадим тут.Они — буржуи, мы — рабочие,

а революции грядут.Возьмите все, ребята, палки,буржуи платят нам гроши;организованно, без свалкибуржуазию сокрушим!»Сначала кукол били чиннои тех не били, кто упал,но пафос бойни беспричиннойуже под сердце подступал.И били в бога, и в апостола,и в христофор-колумба мать, и невзначай лупили по столу,чтоб просто что-нибудь сломать.Володя тоже бил. Он куклес размаху выбил правый глаз,но вдруг ему под сердце стукнула

кривая ржавая игла.И показалось, что у куклыиз глаз, как студень, мозг ползет,и кровью набухают букли,и мертвечиною несет,и рушит черепа и блюдца,и лупит в темя топоромне маленькая революция,а преуменьшенный погром.И стало стыдно так, что с глаз бы,совсем не слышать и не быть,как будто ты такой, и грязный,и надо долго мылом мыть.Он бросил палку, и заплакал,и отошел в сторонку, сел,

и не мешал совсем, однакосказала тетя Надя всем:что он неважный октябреноки просто лживый эгоист,что он испорченный ребеноки буржуазный гуманист.(…Ах, тетя Надя, тетя Надя,по прозвищу «рабочий класс»,я нынче раза по три на деньвстречаю в сутолоке вас…)

6

Домой пошли по 1-й Брестской,по зарастающей быльем.В чужих дворах с протяжным трескомсушилось чистое белье.И солнце падало на кровли

грибным дождем, дождем косым,стекало в лужу у «ТорговлиПерепетусенко и сын».Володя промолчал дорогу,старался не глядеть в глаза,но возле самого порога,сбиваясь, маме рассказалпро то, как избивали кукол,про «буржуазный гуманист»…На лесенке играл «Разлуку»слегка в подпитье гармонист.Он так играл, корявый малый,в такие уходил баса,что аж под сердцем подымаласьнеобъяснимая слеза.

7