Гроза из преисподней. Луна светит безумцам. Могила в подарок

Я надавил на заклятие еще сильнее, но силы мои убывали. Сьюзен укусила меня сильнее, и я ощутил, как тело ее напрягается, крепнет. Она уже не висела на мне. Свободная ее рука легла мне на затылок – и вовсе не из нежности. Она просто удерживала меня на месте. Потом она сделала глубокий вдох.

– Вот, – прошептала она. – Вот оно. Как хорошо…

– Сьюзен, – произнес я, пытаясь не ослаблять нажим на заклятие моей крестной. – Сьюзен. Не надо. Не уходи. Ты нужна мне здесь. Ты можешь навредить себе.

Челюсти ее начали смыкаться. Зубы ее остротой уступали вампирским клыкам, но ведь и человеческие зубы тоже неплохо прокусывают кожу. Она пропадала. Я чувствовал, как слабеет связь между нами.

– Прости, – сказал я. – Мне так не хотелось поднимать на тебя руку.

Я все давил на нее. Продолжать борьбу не имело смысла. Но я продолжал. Если не ради меня, так хоть ради нее. Я цеплялся за эту связь, за воспоминания о Сьюзен, о нас с ней.

– Я люблю тебя.

Почему это сработало именно сейчас, почему сплетенная моей крестной паутина подалась так, словно эти слова подействовали на нее как открытый огонь? Не знаю. Я так и не нашел этому объяснения. С другой стороны, самих по себе волшебных слов не бывает. Слова всего лишь удерживают магию. Они придают ей форму и направление, они делают ее полезной, описывая образы, к которым ты стремишься.

Впрочем, я вот что могу сказать: некоторые слова обладают силой, которая не имеет никакого отношения к сверхъестественному миру. Они отдаются резонансом в сердце и мозгу, они живут еще долго после того, как звуки их стихли, и эхо их звучит в душе и сердце. Значит, они обладают силой – самой что ни на есть настоящей силой.

Эти три слова как раз из таких.

Я хлынул в нее, сквозь окружающие ее темноту и смятение, и увидел в ее мыслях, что мой приход был как горячий огонь в стране бесконечного холода, как яркий маяк в ночи. Весь свет, все тепло наших воспоминаний обрушили возведенные внутри ее стены, смели старательно наведенные Леа чары, вырвали у моей крестной, где бы она ни была, похищенные воспоминания и вернули их на место.

Я услышал, как она плачет от внезапно нахлынувших воспоминаний. Она изменилась – прямо здесь, в моих руках. Жуткое, нечеловеческое напряжение изменилось. Оно не исчезло, но изменилось. Оно сделалось напряжением Сьюзен, смятением Сьюзен, болью Сьюзен – самой настоящей Сьюзен.

Сила заклятия слабела, оставляя за собой только смутное воспоминание, – так мелькнувшая в ночном небе молния оставляет за собой в темноте светящиеся полосы.

Я обнаружил, что стою рядом с ней на коленях, держа ее за руку. Она продолжала удерживать мою голову. Ее зубы все еще прижимались к моему горлу.

Я поднял дрожащую руку и погладил ее по волосам.

– Сьюзен, – тихо произнес я. – Сьюзен. Останься со мной.

Давление ослабло. Я почувствовал на плече ее горячие слезы.

– Гарри, – прошептала она. – О боже. Мне так хочется пить. Ужасно хочется.

Я закрыл глаза.

– Я знаю, – сказал я. – Извини.

– Я могла бы напиться тобой. Правда, могла бы.

– Да.

– И ты бы не смог помешать мне. Ты слаб, болен.

– Я не смог бы помешать тебе, – согласился я.

– Скажи это еще раз.

Я нахмурился.

– Что?

– Скажи это еще раз. Это помогает. Ну пожалуйста. Так трудно не…

Я сглотнул.

– Я люблю тебя, – сказал я.

Она дернулась, словно я с размаху ударил ее в подвздох.

– Я люблю тебя, – повторил я. – Сьюзен.

Она оторвала рот от моей кожи и подняла взгляд, заглянув мне в глаза. Это снова были ее глаза: темные, теплые, карие, припухшие, полные слез.

– Вампиры, – прошептала она. – Они…

– Я знаю.

Она зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, но те все равно катились из глаз.

– Я… Я п-пыталась помешать им. Честно, пыталась.

Боль снова пронзила меня – боль, не имевшая никакого отношения ни к ядам, ни к ранам. Она пронзила меня резко, пройдя под самым сердцем, словно кто-то проткнул меня сосулькой.

– Я знаю, – заверил я ее. – Ты сделала все, что могла.

Она с плачем прижалась ко мне. Я крепко-крепко обнимал ее. Довольно долго она молчала.

– Но это все еще во мне, – прошептала она наконец. – Это никуда не делось.

– Я знаю.

– Что же мне теперь делать?

– Мы чего-нибудь придумаем, – сказал я. – Обещаю. А пока у нас другие проблемы. – Продолжая крепко обнимать ее в темноте, я посвятил ее в то, что произошло.

– Нам на помощь кто-нибудь придет? – спросила она.

– Я… Вряд ли. Даже если Томасу с Майклом удалось спастись, сюда им не попасть. Если они вообще смогут выбраться из Небывальщины. Майкл мог бы обратиться к Мёрфи, но и она не сможет разнести этот клоповник без ордера. И уж Бьянка с ее связями этого еще долго не допустит.

– Нам надо вытащить тебя отсюда, – сказала она. – Тебе надо в больницу.

– Теоретически, именно так. Дело за малым – за деталями.

Она облизнула губы.

– Я… Ты вообще в состоянии двигаться?

– Не знаю. Это последнее заклятие. Если у меня и оставались еще силы, они ушли на него.

– Может, тебе поспать? – предложила она.

– Кравос не упустит такого шанса помучить меня… – Я осекся и уставился в стену.