Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Две последние страницы полковой книги содержали фамилии одних штрафованных. Снизу вверх, по всему листу значилось: «По приговору станичных обществ в заразных законопротивных поступках с разрешения Господина наказного атамана командируются без очереди на Кавказ». Здесь были прописаны казак станицы Верхне-Новочеркасской Алексей Бударщиков и Екатерининской – Николай Чеботарев. Против фамилии Бударщикова стояло: «По предписанию Войскового дежурства отчислен из полка». Далее подряд шли 10 калмыков Среднего улуса 4-й сотни: Малдан Барашкин, Федор Утхашов, Нима Ходинов, Никушка Адиянов, Алешка Лакшанов, Якушка Адиянов, Чудан Шарапов, Марта Демерлинов, Сусо Шуваринов, Джендро Маркин. Последние двое были исключены за дурное поведение, самовольные отлучки, пьянство и сомнение в воровстве из атарщиков.

Итого в полку заместителей – 59, бедных на лошадях, купленных на войсковые деньги, – 63, штрафованных – 51 (да, это не полк № 36, с которым Бакланов а Польшу ходил).

Штрафованных, конечно, многовато. Вот в 1846 году шли на Кавказ полки из 4-го Военного округа № 34, 36 и 38, в них штрафованных по 19 человек (в первых двух), а в одном – 21. А в отборном № 25 из 2-го Военного округа, где командиром Михаил Иловайский, а войсковым старшиной при нем Константин Хрещатицкий, – всего 17 штрафованных. А тут – 51. Видимо, за голодные годы сдали казаки, «набедились».

По возрасту казаки полка № 17 делились следующим образом:

19-летних – 11 (это в основном заместители, шли за отцов, за других родственников); 20-летних – 18 (то же самое); 21 год – 22 (то же самое); 22 года – 14 (эти уже шли в очередь); 23 года – 164; 24 года – 143 (эти два года – основной призывной контингент, поздно у казаков полевая служба начиналась); 25 лет – 75; 26 лет – 25; 27 лет – 22; 28 лет – 18; 29 лет – 10; 30 лет – 12; 31 год – 4 (последние 6 возрастов – или подбирали тех, кто все еще не служил полевую службу, или второй срок тех, кто уходил рано заместителем); 32 года – 65 (эти явно выходят на полевую службу во второй раз); 33 года – 71 (эти тоже); 34 года – 28; 35 лет – 18; 36 лет – 7; 37 лет – 7; 38 лет – 26 (а эти выходят на полевую службу явно в третий раз); 39 лет – 19; 40 лет – 24 (вот они – триарии); 41 год – 1; 42 года – 4; 43 года – 2; 44 года – 1; 51 год – 1 (судимый за два ограбления). Два штрафованных из Новочеркасска и Екатерининской станицы годы не указали.

В общем – казаки как казаки. Только кони под ними покрупнее, большинство – золотистой масти.

Слава баклановская по всей Линии гремела, и на Дону в низовых станицах стали о нем поговаривать. Приезжали из соседних полков казаки и из самого № 20 полка за ремонтом, расписали его подвиги в лучшем виде. Но на верхнем Дону в глухих степных хуторах жили своей жизнью, Кавказа и Грузии как огня боялись. Много туда уходило, да мало возвращалось. Оплакивали дома уходившие полки, как по мертвым голосили. Этот № 17 тоже шел на Кавказ обреченно. Через неделю похода, 25 мая 1850 года, 1 казак умер (Андрей Медведев из Глазуновской) и 1 штрафованный бежал (Филипп Точилкин, Вешенской станицы). Но за Егорлыком услышали рассказы, узнали, что офицеры и даже урядники с таким командиром добровольно на второй срок остались, ничего, приободрились.

Высшее начальство полк Бакланова с самого начала стало подкреплять кадрами. Из Донской № 3 батареи перевели в полк к Бакланову хорунжего Петра Ермилова, которого Бакланов назначил командовать ракетной батареей. Затем прислали в полк только что произведенного из урядников (с 18 июня 1850 г.) Игната Михайлушкина.

И урядников подбросили: Николая Анисимова из полка № 3, Самсона Савватеева из полка № 38 и Петра Федорова из полка № 39. Сам Я. П. Бакланов затребовал Фотея Бакланова из полка № 6 и Василия Сазонова из полка № 11.

С Дона несколькими партиями прибыли: Степан Козлов, Николай Варламов, Григорий Аникин, Вячеслав Калмыков, Афанасий Дубовской, Иван Ефимцев и Петр Сучилин.

С небольшим опозданием прибыл в полк 18-летний сын сотника Петр Анисимов, Есауловской станицы. Этот явился за отличиями… С ним по одному предписанию – 4 калмыка. За ними явились из полка № 6 Григорий Карахтинцев, Пятиизбянской станицы, и с Дона Абрам Голицын, Верхне-Кундрюченской станицы.

Командиры свою родню стали в полк выписывать. Из Семикаракорской прибыл казак Федор Балабин, из Букановской – Иван Захаров. Но вместе с родней командирской прибыли в полк сосланные «за пороки» – Родион Петрин, Нижне-Чирской станицы, Петр Калинин, Старочеркасской станицы, Семен Крюков и Иван Ковалев из Гугнинской, Филипп Титов из Есауловской, Даниил Абашин из Средне-Новочеркасской, Тимофей Щебуняев и Петр Меркулов из Мигулинской и сразу шестеро из Перекопской – Федор Ковалев, Семен Попов, Антон Бирюков и трое Епифановых – Филипп, Макар и Минай. Всего таких «порочных» – 14 казаков.