Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Итак, Бакланов (которого местные, по мнению Шамиля, боялись больше, чем аллаха) к двум часам ночи собрал 3 роты Дагестанского полка, 2 роты линейного № 12 батальона, 2 горные мортиры, взвод 7-й батареи и свой 17-й полк. В начале третьего отряд вышел из южных ворот Куринского, дошел до Исти-Су, свернул налево в лес и пошел бездорожно, правее просеки, которую он все время рубил. Сам в этом месте Бакланов в последнее время не бывал, проводники вели, сказали, что ущелье называется Гассан-Вин. Шли по три в ряд, через лес по кручам. Метель намела сугробы, через них на руках перетаскивали орудия. Четрые часа так шли. К 7 часам утра, на рассвете, вышли к Мичику, берега которого местами покрывал снег. В полумраке напоролись на овраг и услышали в нем шум воды.

Конница спустилась первая. Самых сильных лошадей поставили плотным рядом поперек реки под острым углом, задом к течению. Кавказские лошади к быстрой воде привычны. Двадцать саженей ниже вторая такая же цепь стала. Меж этими цепями и переходили. Орудия и зарядные ящики переносили через реку на руках.

На левом берегу в зарослях надрывались шакалы, но как только стали подниматься на крутой берег, все эти зверьки разбежались.

Вышли, осмотрелись. Проводники замялись. Тут из зарослей нежданно-негаданно явился Али-бей:

– Тут рядом Гурдали. Не ходи туда. Это мой аул.

Аул Гурдали, скорее всего, к этому времени опустел, а жители, предупрежденные Али-беем, разбежались.

– Я туда не пойду, – сказал Бакланов. – Укажи, где Гонзолка впадает в Мичик.

Али-бей показал:

– Тут недалеко кладбище, а за ним старый Аки-юрт, – и исчез.

Кладбище узнали по неисчислимым развевающимся на утреннем ветерке разноцветным значкам. Много тут сложили наездников. Трепетали над их могилами значки, словно негодовали, что русские идут по их земле, а поделать ничего не могли. А может, это души погибших воинов, что отныне обитали в Мире сирот, негодовали…

С восходом солнца отряд Бакланова был на указанном месте. Вышли к Аки-юрту, дали несколько залпов, сигналя, что пришли, и здесь, в углу при слиянии Гонзолки и Мичика, ждали Барятинского.

Шамиль метнулся на выстрелы, которые раздались у него в тылу. Бакланов со своим отрядом оказался между чеченцами самого Шамиля, сторожившими Барятинского в Маюртупе, и войском наиба Эски, стоявшим у переправы на Мичике. Шамиль решил воспользоваться этим и атаковать его с двух сторон, но прикрытый с флангов реками Бакланов отразил первые, пока еще робкие попытки нападений артиллерией, и Шамиль оттянул свои войска на два пушечных выстрела, выбирая новое место, где дать гяурам бой. Пока отбились.

Немедленно Бакланов направил разведку вверх по Гонзолке. Казаки вернулись ни с чем. Целую сотню снарядил до Бачи-Юрта, где переправа. И эти безрезультатно съездили.

Бакланов занервничал. От Барятинского вестей нет, и стрельбы не слышно. А что если он обратно повернул? Как тогда самому Бакланову из этой ловушки выходить? И все же решил ждать до конца.

В отряде Барятинского в 10 утра сыграли подъем, начали завтрак, резали здесь же скот, медные чайники грелись на кострах.

Но вот, увидев, что все отдохнули и готовы к новым походам, Барятинский приказал выступать.

Построились старым порядком. В авангарде двинулся 4-й батальон Куринского полка, кавалерия, саперы и команда стрелков. Командовал авангардом молодой князь Воронцов. Два батальона тенгинцев стали в правую цепь, батальон куринцев и батальон кабардинцев – в левую. Батальон Эриванского полка и два батальона Кабардинского остались в арьергарде.

Между Маюртупом и Качкалыковским хребтом – ореховый лес. Пошли через него к Мичику, минуя чернеющее справа меж хребтами ущелье. Орешник тянулся все 10 верст до Мичика. Арьергард сразу же ввязался в бой с уцелевшими жителями Маюртупа, которые организовали колонне Барятинского самые горячие проводы.

Арьергардом снова командовал полковник Николаи. Он с батальоном Эриванского полка дважды штыками отбивал чеченские атаки, когда горцы сквозь пороховой дым кидались в шашки. Сам Шамиль со всеми 14 значками и 5 орудиями здесь дрался. Во время третьей атаки чеченцы охватили правую цепь, состоящую из батальона Тенгинского полка, и откатились лишь после десятиминутного рукопашного боя.

В отряде Бакланова выстрелы колонны Барятинского стали слышны примерно в 1 час дня.

Через какое-то время подошла кавалерия и авангард от Барятинского. Началась переправа через Гонсаул (Гонзолку). Барятинский понял, что может задержаться здесь надолго – берега крутые, по морозу обледенели, самостоятельно пройдет лишь пехота, для артиллерии придется делать переправу.

Пока переправлялись, Барятинский определил Бакланова с его отрядом в авангард, передал ему дополнительно батальон Кабардинского полка и взвод артиллерии и поставил задачу идти к Мичику и обезопасить переправу.

Но Шамиль, как оказалось, опередил и с 6 тысячами воинов и 4 орудиями занял укрепления против просеки. Предстоял новый бой, и Барятинский выжидал, пока через Гонзолку переправится весь отряд. Последнее орудие втащили на правый берег в 16.30.