Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Прискакал — всё не слава Богу. Зашли слева чеченцы и бьют из дальних кустов ружейным огнем. Полк мнется, не знает, что делать. В глазах казаков — растерянность. «Я раскричался на казаков, — рассказывал Яков Петрович, — но только что произнес слова: „Берите пример с меня!“, как пуля просвистела так близко, что обожгла мне лицо и сдернула кожу с самого кончика моего носа. Я невольно откинулся назад. Полк от моей речи был в положении истукана; но когда увидел мою разбитую физиономию и сделанный мною низкий поклон — расхохотался. Все увидели, что я не асмодей, а такой же человек, как они, и с этой минуты не осталось во фронте и следов недавнего уныния. Полк переродился. И теперь, и потом, в самых страшных боях, люди никогда не теряли хладнокровия: они научились управлять собою…»

Чеченцев, ясное дело, отогнали. К закату сами ушли в Куринское.

Бакланов, страшно недовольный всей этой историей, подал рапорт о болезни, не желая служить с Козловским. Но Козловский, одумавшись, сам пришел к нему на квартиру:

— Да что Вы, как, Яков Петрович, расстраиваетесь? Нас побьют, мы побьем. Зато бой! За что же Государь, как, нам жалование дает? Не сердитесь, как, голубчик.

Пожали друг другу руки, на этом и кончилось.

За дело 9 августа прислал Воронцов в каждую сотню по Георгиевскому кресту, а Бакланову от Государя вышло Высочайшее Благоволение. Это его смягчило.

Просеку к Мичику рубили до 6 сентября. Потом отряд распустили.

Две сотни, стоявшие в Кара-су, за это время тоже отличились. На 1 сентября ночь спустилась темная, ветер все вокруг гнул сухой, горячий. Гребенские станицы сразу насторожились — самое время для набега.

В Кара-су сквозь шум ветра услышали орудийные выстрелы, сами ответили и «маяк» зажгли. Замелькали за Тереком огни. Но разглядели казаки, что первым вспыхнуло у Щедринской станицы, поскакали туда.

Когда прискакали, узнали, что чеченцы угнали станичный табун и уже переправились на правый берег. Есаул Поляков со своими сотнями и с поднявшимися линейцами переправился следом за чеченцами и с факелами по свежей сакме погнался. Гнал, пока не настиг и скотину не отбил.

При всех этих приключениях потерь в полку не случилось. 9 сентября Бакланов докладывал высшему начальству: «С 1 числа августа по настоящее 9-е сентября вверенный мне № 17 полк находился в составе действующего Чеченского отряда под начальством заведывающего левым флангом Кавказской линии господина генерал-майора Козловского. В продолжение этого времени в перестрелках с неприятелем убитых и раненых воинских чинов не было, контужено 4 человека и убито строевых урядничьих 1, казачьих 7 и всего 8 лошадей»[49].

Осенью предупредил Воронцов всю Линию, что приедет Наследник Цесаревич. Бакланова предупредил особо: по Кумыкской плоскости хищники, как у себя дома, ездят. Действительно, в октябре 15 абреков переправились через Терек между Червлённой и Щедринской и на Куме разгромили ставку калмыцкого султана, а потом с добычей, дав крюк в 400 верст, вернулись в горы через земли Кизлярского полка. Не дай Бог при Цесаревиче такое случится!..

Цесаревич еще 14 сентября прибыл в Тамань, поднялся вверх по Кубани, по Военно-Грузинской дороге доехал до Тифлиса, осмотрел всю Грузию и через Баку и Дербент прибыл вместе с Воронцовым на Левый фланг, сопровождаемый конвоем из дагестанских всадников в белых черкесках и с красными башлыками.

В Чир-Юрте смотрел Нижегородский полк.

24 октября между Чир-Юртом и Внезапной его встречал Бакланов с полком № 17, чтобы сопроводить до Внезапной.

Воронцов представил Бакланова. Наследник сразу же сказал:

— Я бы желал видеть действие вашей ракетной команды, о которой много слышал от князя Воронцова.

Бакланов отказал в самых вежливых выражениях:

— Главнокомандующий, верно, докладывал Вашему Высочеству о ракетной команде моего старого полка. Теперешний полк на Кавказе всего несколько месяцев, и хотя ракетная команда его с честью участвовала в бою, но казаки не настолько еще ознакомились с делом, чтобы иметь счастье представляться Вашему Высочеству.

Довезли Наследника до Внезапной и быстро отправились в Куринское. Воронцов приказал идти в набег и отвлекать чеченцев как можно больше и дольше на себя, чтобы дать Его Высочеству беспрепятственно проехать до Владикавказа.

Наследник из Внезапной поехал в Хасав-Юрт. Туда же прибыл 4-й дивизион Нижегородского драгунского и вместе с двумя батальонами Кабардинского полка направился в Куринское. В Куринском их уже ждали пешая батарея и целый полк казаков Бакланова.

Один из драгунских офицеров вспоминал, что Бакланов перед набегом подъехал к нижегородцам и сказал: «Считаю за честь быть вашим начальником».

В ночь выступили, вошли в лес, а на рассвете вступили на чеченскую территорию и открыли огонь из орудий. Со всех аулов чеченцев собрали.

Казаки порывались кинуться в пики, но Бакланов их сдерживал. Драгуны стояли в прикрытии батареи.