«Гроза». Кровавые игры диктаторов

Деятельность благородного наркома ВМФ в деле спасения моряков от клыков сталинского НКВД достойна отдельной книги. Это касалось не только адмиралов, но и любых моряков и даже вольнонаемных служащих. На этот счет имеются очень любопытные документы. Скажем, арестовывается какой-нибудь студент по обвинению в подготовке «теракта». От него требуют назвать поименно всех членов «террористической организации».

Получив пару раз по ушам от следователя, студент перечисляет всех своих знакомых, среди которых оказывается флотский лейтенант. Лейтенанта вызывают в НКВД и показывают заявление несчастного студента. В подавляющем количестве случаев лейтенант все отрицает, пишет по этому случаю объяснение и его с миром отпускают. Но были случаи, когда флотский офицер с перепугу (или по каким-то другим неведомым причинам) все написанное признавал. Над ним смеялись и тоже отпускали. Это – привилегия, которую моряки имели с 1939 по 1941 годы, благодаря мужеству адмирала Кузнецова. И он оставался таким до конца своих дней.

Если флот Сталин искренне любил и даже позволял адмиралу Кузнецову сохранить в кадрах некоторое количество «классовых врагов», то к военно-воздушным силам у вождя всех народов было какое-то странное отношение. При всем своем желании Сталин не мог объявить себя создателем отечественного флота и официально считался лишь создателем Северного флота, что было увековечено на огромной мраморной плите, замурованной в скале на главной базе флота в Полярном.

Что же касается авиации, то газета «Правда» еще в сентябре 1936 года писала: «Мы, наблюдающие каждый день работу товарища Сталина в области авиации, его заботу о ее людских кадрах, можем без какого бы то ни было преувеличения сказать, что создателем и творцом нашей советской авиации, как ее материальной части, так и ее кадров, является наш учитель и руководитель товарищ Сталин». А на XVIII съезде партии Сталин был провозглашен «руководителем нашей авиации», «великим конструктором», «главным технологом», «отцом всех героических побед» и «отцом всех героев».

И надо сказать, что все эти цитаты, как бы нелепо они сегодня ни выглядели, не были простым словоблудием или славословием, если вспомнить, что в середине 20-х годов Сталин принял от Ленина огромную, плохо обученную и недисциплинированную толпу, именуемую РККА, вооруженную царскими трехлинейками, пиками и шашками, с небольшим артиллерийским парком. Но уже к концу 1937 года самолетный парк советских ВВС превысил 8000 боевых машин, причем в их числе не было ни единой иностранной модели! Прибавьте к этому десятки установленных авиационных рекордов, небывалые по дальности перелеты, включая перелет через Северный полюс в Америку, посчитайте количество подготовленных инженеров, техников, механиков, летчиков, штурманов, стрелков-радистов и не забудьте выросшую, как из-под земли, авиационную инфраструктуру, – и вы только на примере одних ВВС поймете, что значит сотворить чудо.

Сталин пилотов любил настолько, что даже однажды предложил Валерию Чкалову пост шефа НКВД, что можно считать наивысшим проявлением любви вождя – пусть к знаменитому, но простому пилоту. Чкалов отказался, а потому и погиб вскоре при весьма загадочных обстоятельствах. И не только он один, ибо, как отмечали еще древние, «любящая рука сильнее всех и карает».

Сталин боялся армии, созданной собственными руками. Но пуще всего он боялся именно авиации.

В мае 1935 года СССР продемонстрировал изумленному миру самый большой из когда-либо построенных самолетов – четырехмоторный гигант, названный «Максим Горький». (Сам Горький был еще жив и наблюдал с мавзолея на первомайских торжествах, как над Красной площадью проплывает огромный воздушный корабль, неся на гигантских крыльях его имя.) Затем было объявлено, что 18 мая на самолете совершат полет члены ЦК и правительства во главе с товарищем Сталиным. Сталин, естественно, лететь не собирался и принял меры, чтобы члены правительства поступили так же. Эскортировать гигантскую машину должен был на истребителе «И-5» один из лучших летчиков тогдашней авиации Николай Благин. О том, что никто из членов ЦК не собирается следовать агитационному сценарию, никому известно не было. Вместо них на самолете полетели те, кто создал это крылатое чудо, – инженеры, конструкторы, мастера и рабочие со своими семьями. Когда воздушный дредноут величественно плыл над Москвой, взлетевший с другого аэродрома Благин быстро его нагнал, внезапно бросил самолет в пике и врезался в крыло машины на глазах у тысяч онемевших от ужаса зрителей, наблюдавших за этой сценой с земли. Часть крыла вместе с мотором отвалилась, и «Максим Горький», объятый огнем и дымом, переворачиваясь в воздухе и разваливаясь на куски, со страшным воем устремился к земле, в которую врезался в огне и громе мощного взрыва.