Гроза над Россией. Повесть о Михаиле Фрунзе

Колчак теперь главная военная опасность, все физические, все духовные силы нужно сосредоточить на разгроме его войск. Через несколько дней состоится VIII съезд партии. Военное положение и военная политика будет наиважнейшим вопросом его работы.

В кабинет вошел Свердлов с папкой в руках. У него был вид тяжело больного человека: на исхудалом, увядшем лице проступали желтые пятна, губы в пепельном налете и только одни глаза лихорадочно чернели. Ленин видел, как тает его друг и соратник.

Каждую встречу со Свердловым он начинал почти одними и теми же словами:

— Надо же беречь здоровье, Яков Михайлович. Лечиться же надо...

— В такое время валяться в постели? Нет, уж лучше работать до последнего вздоха.

Он присел у письменного стола, снял пенсне, протер стекла.

— Нужны экстренные, исключительные меры, чтобы изменить положение на Восточном... — начал Свердлов, но закашлялся и оборвал фразу.

— Да, положение там грозное. Только в быстром, хорошо подготовленном наступлении залог победы. А для этого нужны боеспособные армии и талантливые полководцы, — подхватил Ленин. — Кстати, главком Восточного фронта предлагает создать группу войск, чтобы не только задержать Колчака на подступах к Волге, но, измотав его в боях, перейти в решительное наступление.

Очень серьезное предложение. Кого же поставить командующим такой группой войск? — спросил Свердлов. — Я перебрал в уме всех наших военачальников: Каменев, Фрунзе, Тухачевский... Командовать несколькими армиями — для этого необходимы глубокие военные знания. Нужен коммунист-организатор, волевой, умный, талантливый... — Ленин откинулся в кресле, потер пальцами лоб, как бы подыскивая ответ на собственный же вопрос.

— По-моему, подходит Фрунзе. Другого кандидата не вижу.

— Фрунзе? У него есть все названные качества? Что ж, обсудим его кандидатуру сперва в Реввоенсовете, потом в Совете Обороны, — решил Ленин.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Михаил Фрунзе настойчиво обновлял командный состав 4-й армии.

По его настоянию Валериана Куйбышева назначили членом Реввоенсовета Южной группы войск. Командиром Александрово-Гайской бригады он поставил Василия Чапаева, комиссаром — Дмитрия Фурманова. Павел Батурин стал инструктором особых поручений при командарме, Иосиф Гамбург уехал в Уральск начальником военного снабжения армии.

Красноармейцы сразу почувствовали твердую волю нового командарма. Армия возрождалась на глазах: исчезла анархия, прошло уныние, смятение сменилось уверенностью.

Армия перешла в наступление. Шаг за шагом, станицу за станицей отвоевывал Фрунзе у белоказаков. Атаман Дутов и генерал Толстов отходили в пустынные степи Приуралья.

Фрунзе спешно сформировал Оренбургскую дивизию и кавалерийскую бригаду; эти части, по его замыслу объединенные с туркестанскими отрядами, стали новой, Туркестанской армией. Командующим ее был назначен Зиновьев.

Так возникла Южная группа войск малого состава: она должна была всеми силами удерживать освобожденные территории в Уральской и Оренбургской губерниях.

В те же самые дни Чапаев освободил станицу Сломихинскую и городок Лбищенск — стратегически важные пункты. В боях Чапаев проявлял и личную храбрость, и твердость духа, и искусство быстрых, неожиданных действий, и ту самостоятельность, что так необходима командирам в опасные мгновения боя.

Но первые успехи 4-й армии закрепить не пришлось. Колчаковские войска упорно наступали, над Южной группой красных нависла угроза окружения, и главком Каменев приказал остановить наступление.

Фрунзе перебросил 25-ю дивизию из района Уральска на линию Оренбург — Бузулук — Самара. Дивизия стала охранительницей тылов 4-й и Туркестанской армий, центром перегруппировки войск для удара по армии Ханжина. Командиром дивизии был выдвинут Чапаев.

Успехи противника становились все значительнее, и Фрунзе опять потерял сон. Жена видела его только во время завтрака да обеда, остальное время он разъезжал по воинским частям или сидел в штабе над оперативными планами.

А на картах ежедневно переставлялись флажки, цветные линии их вытягивались, подвигались от Уфы к Бугуруслану, на Мензелинск, в сторону Камы.

Фрунзе, внимательно и сосредоточенно следивший за всеми, даже мелкими, изменениями на фронте, сказал Новицкому и тревожно, и со странной радостью:

— Левый фланг противника, на котором действует корпус Каппеля, значительно отстает от армии Ханжина. Образовался большой разрыв между левым флангом и центром, войска растянулись на огромное пространство.

— И что же из этого следует? — недоуменно спросил Новицкий.

— А вот что: если бы мы ударили по левому флангу армии Ханжина, то смогли бы разгромить его ударную группу и отнять инициативу. Неожиданное контрнаступление поставит Ханжина в тяжелейшее положение...

Новицкий долго не отвечал, погрузившись в раздумье.

— Оригинальный и смелый план, — наконец согласился он. — Но для такого удара нужны мощные силы...