«Гроза» против «Барбароссы»

Все молчали, понимая, что это именно они должны будут привезти из этой командировки ответы на множество вопросов, как уже заданных, так и еще нет, и что товарищ Сталин, который, несомненно, лично курирует ход дела, уже, возможно, имеет какую-то информацию, которую им не сообщили за ненадобностью или из-за ее высокой секретности.

Присутствующие сейчас на этой даче еще не знали, что в Москву уже срочно вызваны Королев, Глушко, Курчатов, Харитон, что арестованного в Черновцах по ложному обвинению Николая Вавилова вместо Лубянской тюрьмы привезли пока на такую же закрытую дачу и поместили в почти санаторных условиях. Старший майор НКВД Архипов, кроме всего прочего, имел также задание выяснить у коллег из будущего все подробности этого и других громких дел.

Неизвестно было этим людям и о том пристальном интересе, который у товарища Берия вдруг стал вызывать первый секретарь ЦК КПУ товарищ «Х», а также все его ближайшее окружение.

Не дождавшись вопросов, Берия встал из-за стола.

– Ну, если вопросов нет, товарищи, тогда отдыхайте, комнаты для вас уже приготовлены. Отправка вас на ту сторону состоится завтра рано утром, так что постарайтесь лечь пораньше. А теперь, извините – дела.

Быстро со всеми попрощавшись, Лаврентий Павлович сел в машину и укатил в неизвестном для обитателей дачи направлении. Слишком много на него свалилось таких специфических дел, что нельзя доверить никаким помощникам. А что начнется, когда из будущего вернется посылаемая туда делегация? Хоть специально на этот случай вводи в сутки пару дополнительных часов.

9 августа 1940 года, 06:35. СССР. Подмосквовье, Спецдача НКВД

Членов советской делегации разбудили еще до рассвета. Завтрак на скорую руку: вареное вкрутую яйцо, чай с белым хлебом и сливочным маслом. И вот уже делегатов ждет чихающий сизым выхлопом штабной автобус.

Генерал Захаров вспомнил свой отъезд в Испанию. Тогда все было примерно так же, да только не совсем так. Хотя определенный мандраж и присутствовал, но загадочное будущее пугало и манило одновременно. В Испании он знал, чего ему и его товарищам стоит ждать со стороны итальянских и немецких оппонентов. Тут же все было абсолютно непредсказуемо.

Вчера вечером он поговорил с Поликарповым и Ильюшиным. По обоюдному уговору, не касаясь конкретики, они обсудили дальнейшее развитие советской авиации. Стандартную формулу тактики воздушного боя – «высота, огонь, маневр» – требовалось наложить на стратегическую формулу войны в воздухе – «выше, дальше, быстрее». А вот с этим получалось плохо. Сверхманевренный самолет получался очень строгим в управлении, а при увеличении скорости на особо резких эволюциях истребителей пилоты теряли сознание от отлива крови от головы, вызванного сильными перегрузками. Кроме того, отставало авиационное двигателестроение. Пока на советских заводах осваивали производство очередных лицензионных копий «Испано-Сюизы» или «Райт-Циклона», западная конструкторская мысль шла все дальше и дальше, и советским конструкторам опять приходилось ее догонять.

Казалось, что еще совсем недавно, в начале 30-х годов, авиадвигатели мощностью в 1000 лошадиных сил ставили только на рекордные гоночные самолеты. Но прошло совсем немного времени, и они стали обыденностью, чуть ли не вчерашним днем. Сегодня авиаконструкторы требовали моторы мощностью в 1500 лошадиных сил, а завтра потребуют еще больше – 2000 лошадиных сил или даже выше. В погоне за мощностью конструкторы авиадвигателей увеличивали наддув, повышали степень сжатия и требования к октановому числу бензина. Но, несмотря на все ухищрения, авиамоторы набирали вес, который составлял до одной трети от массы самолета-истребителя.

Проблемы советской авиации также состояли в недостаточном производстве «крылатого металла», из-за чего в конструкции самолетов приходилось использовать куда более тяжелое дерево. Да и с вооружением было не все так просто. Часто случалось так, что, даже расстреляв весь боекомплект, советский истребитель, вооруженный пулеметами винтовочного калибра, не мог сбить один «юнкерс» или «хейнкель». Короче, разговор вышел невеселым.

Что касается генеральской части делегации, то генштабисты, маршал Шапошников и генерал-майор Василевский, были буквально шокированы заявлением Берии о том, что в начальный период войны Красная Армия потерпит поражение, а немцы дойдут до Ленинграда, Москвы и Сталинграда. Они, конечно, знали, что «не все ладно в датском королевстве», но при самом скверном развитии событий все же надеялись на то, что отступать придется до старой границы, в крайнем случае – до Днепра и Западной Двины. А тут позор, которого не знала даже царская армия во время Первой мировой.