Гроздь винограда

Усмешка вовсе не предназначалась Блейку, который сумел поднять настроение со дна, а была адресована Кларку. Его познания в тонкостях женской души и, как он выразился, «женской сексуальности», вызывали ироничную улыбку.

«Где нахватался?»

Эдвард старался не вникать в лепет соседа, но то и дело цеплялся за отдельные фразы, которые заставляли претерпевать раздражение. Сам того не желая, он пытался представить, где «теория» переходила в «практику».

Не с Голден ли натренировался?

Подобные мысли вынуждали скривиться, и тем самым привлечь внимание парней.

— На Голден практиковался? — в лоб спросил Эдвард и не дрогнул, когда Дилан одарил его не самым приятным взглядом:

— Ты в своём репертуаре, Эд.

— Ну-у, мы промыли кости бедняжке-Марине, так почему не поболтать о Голден? — многозначительно взглянул на притихшего Блейка, взывая к поддержке. — Вы уже трахались?

— Это личное.

— Звучит, как «не дала».

— Умолкни, Эд!

Принс с напускной грустью вздохнул и не поленился ещё раз одарить Блейка многоговорящим взглядом.

«Думай своими извилинами и не прислушивайся к дилетантам!»

Он успел пожалеть, что заговорил о Голден. Дело не в недовольной роже баскетболиста, а в элементарном послевкусии от одного её упоминания. Кисло-сладкий вкус на кончике языка вызвал непреодолимое желание почистить зубы ментоловой пастой.

Эдвард не думал о Голден, тем более не задумывался о сладкой парочке. По крайней мере, так он хотел.

Не получалось, когда рядом проживал Дилан с глупой улыбкой на лице.

Он глупо улыбался после каждой встречи с соломенным чучелом. Что заставляло его выглядеть таким идиотом: поцелуи, секс или, возможно, милые разговоры о будущем?

Эдвард мог только догадываться. От этого злился ещё больше.

В конце концов, когда очередной приступ ярости от вида довольной физиономии соседа удалось подавить, парень вынужденно признал.

Он хотел соломенное чучело.

Да, у него встал на соломенное-чёрт-бы-его-побрал-чучело.

Он хотел снова и снова блуждать языком в тугом, горячем, влажном рте и ловить провокационные стоны. Хотел тонуть в мягких кудрях и чувствовать на спине шарящие тонкие пальцы.

Эдвард ненавидел свои желания. Презирал физиологию, против которой был бессилен. Отсутствие секса делало его падким на «лишь бы кого».

Тогда-то он вспомнил контакты сговорчивой блондинки Рэйчел.

Трахаться с ней в девчачьей комнате в отсутствии соседки было неплохо, даже лучше, чем встречи с Софи в Ливерпуле. Однако повторный заход на следующий день не вызвал былого восторга.

Виной тому ненавистная Голден, которая вздумала припереться на тренировку к своему ненаглядному Кларку. Зачем она напомнила о себе, о своих золотистых кудрях, о своих длинных ногах и голубых блюдцах?

Эдвард сделал вид, что чучело не больше, чем пустое место, потому никак не отреагировал на гляделки в его сторону.

А она смотрела. Следила, как он поймал мяч, рванул к кольцу соперника и попал точно в цель.

Она смотрела, заставляя чувствовать кожей её внимательный взгляд.

«Дура! Какая же дура!», — гневался Принс, и мысленно приказывал ей не пялиться так открыто.

Когда внимание стало невыносимым, он бросил мяч товарищу по команде и обернулся к девушке. Посмотрел в упор, заставая её врасплох, и характерно приподнял брови.

«И что ты теперь будешь делать?»

Испуганно вздрогнула и поспешно отвела взгляд, вызывая саркастическую усмешку. Трусиха.

Тренировка прошла плодотворно, но оставила гадкий осадок. Потому что он снова хотел её.

Тогда Эдвард задумался сменить ориентиры и смотреть не на Рэйчел и ей подобных, а на менее доступных девушек. На тех, кто способен вызвать не только желание, но и азарт. На тех, кто может дать отпор.

В день генеральной репетиции философского поединка, Эдвард повнимательнее присмотрелся к председателю Президиума. Энн.

Смотрел, как она стояла на сцене, и слушал, как она вещала никому неинтересную информацию, тем самым заглушая скучающие зевки участников.

Задумчиво обшарил взглядом её стройное тело, скрытое под тёмно-серыми брюками и чёрной блузкой, и в целом остался доволен увиденным. Его план реально мог сработать, и от этой мысли Эдвард воодушевился.

Однако стоило в актовом зале показаться соломенному чучелу, он вновь почувствовал раздражение.

В его жизни стало слишком много Голден.

— Простите за опоздание, — пролепетала она и поспешила занять место в первых рядах. — Много пропустила?

— Я тянула время, как могла, — вздёрнула нос Энн и уступила сцену первому выступающему.

Алиса благодарно улыбнулась и закопошилась в своей сумке в поисках ежедневника. Она проспала. Очередная успокаивающая свечка Рози оказалась настолько действенной, что девушки проспали без задних ног около восьми часов.

Соседка опоздала на важную лекцию, а Голден едва ли не попала под раздачу зазнавшейся Энн. Но, кажется, всё обошлось, и девушка принялась внимательно слушать доклады участников, помечая на листе время и особенности выступления.

Так, одному парню потребовалось музыкальное сопровождение, у другого возникли проблемы с презентацией. Когда настала очередь Принса, она не ожидала, что он запросит дополнительные эффекты. Не ошиблась.