Грозное лето (Солдаты - 1)

На другой стороне поляны появился Аким. Быстро подошел к Шахаеву, наклонился, о чем-то докладывал. Сенька нетерпеливо посматривал туда, но мешать им не решился: ему показалось, что Аким принес какие-то важные сведения.

Аким в тот день так и не отдохнул. Горячая мечта теребила его сердце. Родное село было отсюда совсем близко -- рукой подать. Хотя бы на часок попасть туда... Доложив Шахаеву о результатах разведки, он быстро направился к Сеньке. Решил рассказать ему все, пусть Сенька попросит командира -- и будь что будет!..

7

Когда солнце стало опускаться к горизонту, Шахаев объявил о конце привала. Принесенные Акимом сведения говорили о том, что оставаться здесь разведчики больше не могли,-- совсем близко располагались немецкие части, по всей вероятности резервные.

В полнеба стояло красное зарево, окрашивая макушки деревьев. Разведчики шли гуськом, осторожно ступая. Впереди -- Шахаев. За ним -- Пинчук, затем -Уваров, Ванин и замыкающим -- Аким. Запрокинув голову, он сказал:

-- Зари горит. Дождь будет.

Семен засмеялся:

-- Предсказатель новый объявился! Откуда тебе все известно?

-- А вот известно. Ведь как-никак учитель. И тебя, Семен, еще кое-чему могу поучить.

-- Чему это? -- белые брови Сеньки сдвинулись: он был явно озадачен.-Чему же все-таки ты можешь меня поучить, Аким? Уж не за "языками" ли ходить?

-- Зачем же за "языками". Этому ремеслу ты кое-как обучен. А вот математике, например, русскому языку, литературе... Мало ли чему?

-- Может, кое-что из этих наук я и подзабыл,-- чистосердечно признался Семен.-- Однако насчет дождя и прочее ты, Аким, подзагнул.

-- Поживем -- увидим.

Аким уже успел рассказать Сеньке о том, что его тревожило, и теперь на душе у него стало легче. Лицо приняло прежнее добродушное выражение, как всегда немножко рассеянное. Сенька обещал ему уговорить Шахаева на обратном пути отпустить Акима на несколько часов, а может, и на всю ночь,-- смотря по обстоятельствам -- в родное село к невесте.

Вскоре стало душно. Гонимые южными ветрами, низко поплыли темные тучи. Мокрыми ошмотьями к ногам прилипали прошлогодние дубовые листья. По веткам забарабанил редкий холодный дождь.

Аким ухмылялся.

-- Ну, что я говорил? -- толкал он Сеньку.

Но тот не сдавался.

-- Ворона -- дура, но и она может накаркать любую беду.

Дождь усилился.

Разведчики вышли к реке Вьюнка. Шахаев волновался, все время глядел по сторонам: в этом месте их должен был встретить человек.

Сквозь разрывы облаков выглянула луна -- начищенная, беззаботная -- и тут же снова спряталась за тучи. Надо было переправляться на противоположный берег. Посмотрели -- лодки не видать. Но тут случилось то, что на солдатском языке называется "подвезло": высокое дерево, стоявшее над самой водой, подмытое течением, повалилось, едва его толкнул Пинчук. Оно с треском упало вершиной на тот берег, образовав своеобразный мост.

Первым вызвался пройти Семен.

-- Только в случае чего матери сообщите,-- сказал он, улыбаясь.

Но улыбка получилась не Сенькина -- натянутая, пожалуй даже жалкая. Он с опаской поглядывал на черную, кипящую пучину и осторожно ступил на дерево.

От тяжести Сенькиного тела дерево опускалось все ниже и ниже, и, когда Ванин достиг середины, оно качнулось, выскользнув из-под ног разведчика. Семен попытался было ухватиться за ствол, но потерял равновесие и на глазах разведчиков исчез под водой.

Сенькин малахай поплыл вслед за обломанными ветками коварного дерева. Однако через несколько секунд появилась Сенькина голова. Отчаянно рассекая воду мелкими саженками, солдат поплыл к противоположному берегу и вскоре выбрался на сушу.

-- Беги в деревню! -- крикнул ему Шахаев.-- Крайняя хата отсюда, с гнездом аиста на старом дереве! Понял?

Сенька убежал. Увлеченные этим происшествием, разведчики не заметили, как из кустов вышел высокий седобородый старик. В руках он держал длинный шест с железным крючком на конце. Первым старика увидел Яков. Незаметно толкнул сержанта. Шахаев обернулся. Но Пинчук опередил его.

-- Здравствуй, диду! -- приветствовал он старика.

-- Доброго здоровьечка!

Вскинув кудельные брови, дед пристально смотрел на ребят: "Они или не они?"

-- Откуда, дедушка? -- спросил Шахаев и тоже подумал: "Он или не он?"

-- Из Климовки, откуда же мне быть,-- дед махнул рукой в сторону деревни, в которой только что скрылся Ванин.-- Бревна ловлю... двор у меня сожгли.

"Значит, он",-- подумал Шахаев, но пароль на всякий случай пока что не сообщал.

-- Кто же сжег, дидуся, а? -- спросил он старика.

Дед посмотрел на сержанта и, растерянно теребя бороду, ничего не ответил.

-- А вы кто будете? -- помолчав, спросил он, украдкой поглядывая на мешки за спинами ребят.

-- Рабочие мы, дедушка, домой пробираемся, в Харьков. Из Белгорода. Немцы нас отпустили. Говорят, красные наступать собираются.

Оттянув двумя пальцами мочку уха и склонив набок голову, накрытую заячьим, наполовину облезлым треухом, дед внимательно слушал. Потом вдруг поднял кверху большой нос, потянул им воздух и хитро засмеялся беззубым ртом.