Грозный эмир

– Тогда почему король доверяет Ролану больше, чем тебе, благородный Рауль?

– Болдуин де Бурк всего пять лет назад стал королем Иерусалимским, а до этого он семнадцать лет был графом Эдесским. Мы поддержали его после смерти предшественника Болдуина Бульонского, но своими для него пока что не стали. А Ролан де Бове вытащил будущего короля из плена, когда все махнули на него рукой. Такое не забывается, дорогой Этьен, особенно здесь на Востоке.

– Де Бове – пособник дьявола!

– Возможно, – меланхолично заметил Музон, – но не в глазах короля.

Благородный Болдуин взял с собой в Антиохию пятьдесят шевалье и две сотни сержантов, ибо дороги в Святой Земле были отнюдь не безопасны. Этьен попал в число счастливчиков, которым выпала честь сопровождать короля и его младшую дочь, готовящуюся к самому важному в своей жизни шагу. Впрочем, четырнадцатилетняя Алиса не особенно волновалась по поводу предстоящего бракосочетания, зато охотно расточала улыбки молодым людям, роем кружившим вокруг ее кареты. Путешествие прошло без приключений, но в Антиохии король узнал весть, огорчившую его до глубины души. Старый друг и соратник Болдуина Жослен де Куртене попал в руки эмира Балака. Этьену так и не удалось перемолвиться словом с Роланом де Бове, ибо сенешаль храмовников сразу же покинул Антиохию. По слухам, дошедшим до Гранье, король поручил благородному Ролану выяснить, где содержится несчастный граф Эдесский. Зато Этьен познакомился с Владиславом де Русильоном, женихом своей сестры Кристины, занимающим в свите графини Констанции далеко не последнее место. Благородный Владислав отличался высоким ростом и статью, был русоволос и хорош собой, немудрено, что Кристина влюбилась в него без памяти. Девушкам в ее возрасте свойственно ошибаться в людях. Этьена же волновала не столько внешность молодого шевалье, сколько его внутренние качества. Двадцатидвухлетний Владислав, которого окружающие называли просто Владом, успел заслужить славу храброго рыцаря и отчаянного рубаки. Барон де Санлис, с которым Этьена познакомил Рауль де Музон, считал шевалье де Русильона жестоким, наглым и бесчестным головорезом, способным на любую гнусность. Пользуясь положением своего отца, расторопный Влад прибрал к рукам несколько замков, оставшихся без хозяев, после поражения крестоносцев на Кровавом поле, и не раз угрожал расправой своим соседям, в частности самому Санлису, человеку далеко уже немолодому и не склонному к авантюрам. Нельзя сказать, что Этьен сразу и во всем поверил благородному Ги, но его собственные впечатления от встречи с благородным Владом, скорее подтверждали, чем опровергали выводы старого барона.

– А ведь мы знакомы, – засмеялся Влад, небрежно хлопая Этьена по плечу. – Обрати внимание, благородный Рауль на этот шрам над бровью Гранье. Это моих рук дело. Мы с ним не поделили игрушку, а в три года я был очень вспыльчивым человеком.

Этьен, честно говоря, этого происшествия не помнил, хотя знал практически все, и о своем рождении во время осады Антиохии, и о первых годах жизни в Святой Земле. Благородная Эмилия подробно рассказывала сыну о людях, окружавших его отца в крестовом походе, и отзывалась о них только в превосходных степенях. Впрочем, матери Этьена свойственно было преувеличивать достоинства своих знакомых и скрывать их недостатки. Сам Гранье куда трезвее смотрел и на мир, и на людей, его населяющих.

– Я тебя не помню, шевалье, – честно признался Этьен. – Зато очень хорошо помню твою мать, благородную Адель. Надеюсь, она здорова?

– Моя мать погибла десять лет назад, во время осады замка, – неожиданно нахмурился Владислав.

– Прими мои запоздалые соболезнование, шевалье, – искренне огорчился Этьен.

В окружении благородной Констанции подавляющее большинство составляли молодые люди. Объяснялось это не столько юным возрастом наследника, сколько несчастьем, приключившимся в графстве четыре года назад. Почти все благородные рыцари Антиохии полегли в битве вместе с графом Рожером Анжерским. Вот почему так встревожились и благородная Констанция и ее советники, когда узнали о пленении Жослена. Воинственность нового эмира Мардина могла дорого обойтись не только Эдессе, но и Антиохии.

– Коннетабль де Руси отправился в Эдессу, чтобы не допустить там беспорядков до приезда короля, – пояснил Санлис. – Благородному Болдуину придется взять на себя заботу еще об одном графстве.

– Значит, свадьба не состоится, – печально констатировал де Музон. – Во всяком случае, до возвращения отца невесты.

Этьен с легким оттенком зависти отметил, что благородные шевалье из Антиохии одеты побогаче, чем рыцари из свиты короля. Но даже в этой, разодетой в шелка и сукна толпе выделялся Влад де Русильон, пелиссон которого богатством отделки вполне мог поспорить с королевской мантией.

– Земля в Сирии куда плодороднее, чем в Палестине, а здешние портовые города не уступают нашим, – согласился с выводами Гранье Рауль де Музон.

– Так мы отправляемся в Эдессу? – спросил Этьен.