Грозный эмир

– Храмовники поддержат Фулька в обмен на устав своего ордена, одобренный папой. Сведения мои получены из надежного источника, в этом ты можешь не сомневаться, шевалье. Почти все бароны считают, что Боэмунд слишком молод, чтобы доверить ему управление королевством.

– Но ведь и Болдуин не торопится умирать, – возмутился Санлис. – Если он проживет на этом свете еще десять лет, то за это время Фульк Анжуйский превратиться в развалину!

– Никто не желает скорой смерти королю, – усмехнулся Музон. – Просто папе Гонорию нужен свой надежный человек в Иерусалиме. Причем на самой вершине власти. Если не король, то хотя бы наследник. Похоже, в Риме еще не забыли о своем намерении превратить Святую Землю в церковное владение. Папа Гонорий делает все, чтобы ослабить власть короля. Он готов даже одобрить устав нового ордена, состоящего не из смирных монахов, а из воинственных рыцарей. Правда, далеко не все епископы готовы его поддержать.

– Опасное начинание, – задумчиво проговорил Андроник.

– Если орден будет разрастаться столь же стремительно, как это происходит до сих пор, то очень скоро нищие рыцари сядут нам на шею, – с раздражением заметил Музон. – Мне кажется, благородный Ги, что ты напрасно разжигаешь тщеславие юного Боэмунда. В любом случае королю Болдуину наследует муж Мелисинды, будет ли это Фульк Анжуйский или кто-то другой. Если бы не ваши интриги, друзья мои, то король никогда бы не пошел на сговор с храмовниками. А следовательно, и папа не стал бы спешить с утверждением их устава.

– Ты знаешь, в каком положении я нахожусь, Рауль, – вскипел Санлис. – Если мне не удастся угодить графу, то придется покинуть Антиохию. И тогда место хиреющего Ле Гуина займет Гуго де Сабаль.

– Угождать можно по разному, – усмехнулся Музон. – Скажем, раскрыть заговор, зреющий под боком у Боэмунда.

– А разве он зреет? – ласково улыбнулся гостю даис Сирии.

– В этом ты можешь не сомневаться, почтенный Андроник, – в тон ему отозвался Рауль. – По моим сведениям, Ролан де Бове пообещал, что добьется от благородной Мелисинды согласия на брак с Фульком.

– Каким образом? – нахмурился Санлис.

– Подсунет ей в любовники молодого жеребца вместо стареющего мерина – вот и весь сказ, – ответил за смутившегося гостя Андроник.

– Сказано грубо, но по существу, – одобрил портного шевалье де Музон. – Жеребцы уже на месте. Я имею в виду все того же Гуго де Сабаля и еще одного распутника, хорошо вам известного Базиля де Гаста. Один из них непременно вскружит голову скучающей Мелисинде, так что сенешаль храмовников действует наверняка. Приручив Мелисинду, он тем самым ограничит влияние Фулька Анжуйского, даже в случае смерти короля.

– А при чем здесь Боэмунд? – раздраженно пожал плечами Санлис. – Ведь не его жену собираются соблазнить. Алиса, по-моему, души не чает в своем муже.

– Неужели ты веришь в женскую верность, благородный Ги? – искренне удивился Музон.

– Положим, не верю, – огрызнулся Санлис. – Но какое отношение все это имеет к Алисе?

– Так ведь любовник влезет в ее окно, – криво усмехнулся Музон. – И сделает он это при помощи Андроника.

– Шутить изволишь, благородный Рауль, – запротестовал даис. – В мои ли годы помогать блудодеям.

– Но не в отцовском же дворце Мелисинде принимать своего избранника, – всплеснул руками Музон. – Там за ней следят десятки глаз. Это ведь ты, Андроник, сшил королевскую мантию для Готфрида Бульонского, о которой говорил весь Иерусалим?

– Не скрою, – скромно потупился даис, – мантия мне удалась. А какой на ней был мех!

– Благородная Мелисинда не упустит случая обновить свой гардероб, она привередницы еще почище Алисы. А тут такая оказия – лучший портной Востока.

– Не перехвали меня, шевалье, – засмеялся Андроник.

– Портному понадобятся частые примерки, – продолжал гнуть свое благородный Рауль к великой досаде Санлиса. – Мелисинде придется оставаться на ночь в покоях своей сестры. Кто ее за это осудит?

– Никто, – тупо отозвался благородный Ги.

– А кто помешает ловкому молодцу влезть в окно ее спальни?

– Во всяком случае, не я, – мгновенно отреагировал Андроник.

– Будет ли это Гаст или Сабаль – разница невелика. В любом случае Боэмунд придет в ярость.

– Да какое дело графу до Мелисинды?! – почти простонал Санлис.

– Ты сегодня плохо соображаешь, благородный Ги, – укоризненно покачал головой Андроник. – Сказалась, видимо, трудная дорога. Речь идет об окне в спальне Алисы.

Барон де Санлис противно захихикал, до него, наконец, дошла суть интриги, затеянной Музоном. Благородному Раулю ничего другого не оставалось, как завершить свою мысль:

– За соблазнением Алисы непременно последует устранение Боэмунда, место которого займет новый избранник его вдовы. Мне продолжать, благородный Ги, или эту часть моего замысла ты разовьешь сам? Все-таки ты лучше меня знаешь характер молодого графа.

– Не трудись, благородный Рауль, – усмехнулся в седые усы Санлис. – У меня хватит ума, чтобы организовать заговор если и не в действительности, то в воображении нашего государя.

– Значит, мы договорились, барон?