Грозовое Облако

Кратер невозможно было ни переехать, ни обогнуть, поэтому серп Кюри вызвала публикар на другую сторону. Они подхватили сумки, бросили свою машину на развороченной дороге и пешком перебрались через кратер.

Цитра не могла не обратить внимания на пятна крови на асфальте у самого края воронки — на том месте, где лежал юноша, спасший их.

Серп Кюри, всегда видевшая больше, чем хотелось бы Цитре, перехватила ее взгляд.

— Забудь о нем, Анастасия, — сказала она. — Этот бедный мальчик — не наша забота.

— Знаю, — сказала Цитра. Но она не могла забыть о нем. Не тот у нее характер.

• • • • • • • • • • • • • • •

Понятие «негодные» я с тяжелым сердцем изобрело в первые же дни своего правления. Это была неприятная необходимость.

Стоило только мне положить конец голоду и нищете, как преступность в ее истинной форме почти сразу же прекратила существование. Кражи материальных ценностей, убийства, совершенные в порыве гнева и под действием стресса, — все это исчезло само по себе. Людей, склонных к насилию, легко вылечить на генетическом уровне, тем самым приведя их разрушительные наклонности к нормальным параметрам. Социопатов я наделило совестью, психопатов — душевным здоровьем.

И все же нарушения общественного порядка продолжались. Присмотревшись, я выявило в человечестве нечто странное. Нечто эфемерное, с трудом поддающееся измерению, однако реальное. Говоря простыми словами, люди испытывают потребность быть плохими. Конечно, не все. По моим подсчетам, 3 процента населения видят смысл жизни только в неповиновении. Хотя в мире не осталось несправедливости, которой можно было бы бросить вызов, в этих людях живет врожденная потребность бунтовать — неважно, против чего.

Полагаю, я могло бы найти способ вылечить и это, но у меня нет желания навязывать человечеству ложную утопию. Я не предлагаю ему «дивный новый мир», я предлагаю мир, управляемый мудростью, совестью и состраданием. Я пришло к выводу, что если неповиновение — нормальный способ выразить свои пристрастия и устремления, то я должно создать пространство и для него.

С этой целью я и ввело понятие «негодные» и сопряженное с ним клеймо позора со стороны общества. Для тех, кто попал в число негодных неумышленно, дорога обратно проста и коротка. Для тех же, кто избрал сей сомнительный образ жизни сознательно, ярлык негодного — что-то вроде знака отличия, который они носят с гордостью. Чем с большим подозрением реагирует на них общество, тем выше их самооценка. Они наслаждаются иллюзией пребывания вне социума и черпают глубокое удовольствие в собственном недовольстве. С моей стороны было бы жестоко отказать им в этой радости.

— Грозовое Облако

11 Шелест алого шелка

Негодный! Для Грейсона это слово было как суповой хрящик во рту — выплюнуть он его не мог, проглотить тоже. Оставалось жевать дальше, надеясь, что, может быть, он превратится во что-нибудь удобоваримое.

Негодные крадут, но всегда попадаются. Они сыплют угрозами, но никогда их не выполняют. Они нецензурно ругаются; понты прут из них, словно кишечные газы, — но на этом всё. Вонь и больше ничего. Грозовое Облако всегда мешало им совершить что-то действительно плохое, и справлялось с этим так хорошо, что негодники давно уже отказались от рискованных предприятий, ограничившись мелкими безобразиями, нытьем и позерством.

В Исполнительном Интерфейсе имелась целая Инспекция по делам негодных, потому что последним не разрешалось разговаривать с Грозовым Облаком напрямую. Они всегда были на испытательном сроке и должны были регулярно отмечаться в офисе. Тем, кто преступал определенные рамки, назначались личные опекуны из числа блюстителей порядка, которые следили за ними сутки напролет. Программа оказалась успешной — об этом свидетельствовало количество негодников, вступивших в брак со своими опекунами и снова ставших общественно полезными гражданами.

Грейсон не мог даже вообразить себя среди людей такого сорта. Он никогда ничего не крал. В школах встречались ребята, разыгрывающие из себя негодников, но все это было несерьезно — так, детские забавы, поигрались и выросли.

Грейсон еще не успел вернуться домой, как уже вкусил своей новой жизни: прежде чем выехать из кампуса, публикар прочел ему лекцию о правилах поведения.

— Будьте добры принять к сведению, — вещала машина, — что любая попытка вандализма приведет к немедленному прекращению поездки и принудительной высадке.

Грейсон представил себе, как публикар катапультирует его в небо. Он бы расхохотался, если бы краешком сознания не поверил, что так оно, возможно, и случится.

— Не переживай, — ответил он публикару. — Меня уже один раз сегодня выперли. Два раза за один день — это перебор.

— Тогда все в порядке, — сказал публикар. — Пожалуйста, назовите место назначения, не пользуясь бранными словами.