Грозовой перевал

– Прикажи Эллен сказать, что ты занята, – настаивал Хитклиф. – Не гони меня, Кэти, из-за этих твоих жалких, напыщенных дружков! Иногда меня так подмывает сказать всю правду… Нет, я не должен этого говорить…

– Чего ты не должен говорить? – воскликнула Кэти, глядя на него с тревогой. – Ах, Нелли, – добавила она в раздражении, – довольно мне волосы расчесывать! Мои локоны совсем разовьются. Хватит, оставь меня! Так какую правду ты хотел мне сказать, Хитклиф?

– Никакую. Просто взгляни на этот календарь на стене, – он указал на лист в рамке, висевший у окна, – Крестиками отмечены вечера, которые ты проводила с Линтонами, а точками – те, что ты провела со мной. Видишь? Я каждый день отметил.

– Да, вижу… Ну и очень глупо… Я и не заметила! – отвечала Кэтрин обиженным тоном. – И какой в этом смысл?

– Смысл в том, что я это замечаю, – возразил Хитклиф.

– И что, мне теперь все время сидеть только с тобой? – с растущим раздражением заговорила Кэтрин. – Какая мне от этого радость? Да ты даже не можешь поговорить со мной толком! Ведешь себя как ребенок малый или как дурачок, честное слово, и ничем развлечь меня не можешь!

– Ты раньше никогда не жаловалась, что я мало с тобой разговариваю или что тебе не нравится мое общество! – воскликнул Хитклиф в сильном волнении.

– Да какое это общество, когда человек ничего не говорит и ничего не знает, – пробормотала Кэтрин.

Хитклиф вскочил, но не успел выразить обуревавших его чувств, потому что на мощеной дорожке послышался цокот копыт, раздался тихий стук в дверь, и сразу же после этого в залу

вошел молодой Линтон. Лицо его сияло, так счастлив он был неожиданным приглашением Кэтрин. Хитклиф тут же пошел к двери. Без сомнения, от девушки не укрылась разница между двумя ее друзьями – тем, кто вошел, и тем, кто вышел, как будто бы из холодной и негостеприимной горной местности, изуродованной угольными копями, она перебралась в прекрасную плодородную долину. Трудно было представить себе более несхожих молодых людей не только внешне, но и по манере говорить, чем Хитклиф и Эдгар. Голос последнего был нежен и тих, а слова он произносил ну в точности как вы: без здешней резкости и отрывистости.

– Надеюсь, я приехал не слишком рано? – спросил он, покосившись на меня. Я принялась протирать утварь и убирать в ящиках дальнего буфета.

– Нет, – ответила Кэтрин. – А ты что тут делаешь, Нелли?

– Свою работу, мисс, – твердо сказала я, ведь мистер Хиндли строго-настрого приказал мне не оставлять их одних, если молодой Линтон прибудет с визитом.

Она подошла ко мне сзади и яростно прошептала: «Убирайся отсюда со своими пыльными тряпками. Когда в приличный дом приезжают гости, слугам нечего скрести и убирать в тех комнатах, где их принимают!»

– Нельзя упускать возможность, мисс, спокойно прибраться, когда хозяин в отлучке, – громко ответила я. – Он не любит, когда я этим занимаюсь в его присутствии. Уверена, мистер Эдгар меня извинит.

– А я не люблю, когда ты прибираешься в моем присутствии! – высокомерно бросила Кэтрин, не дав возможности гостю заговорить. Она явно еще не отошла после ссоры с Хитклифом.

– Прошу меня извинить, мисс Кэти, – был мой ответ, и я продолжила усердно свою работу.

Кэтрин, думая, что Эдгар ее не видит, вырвала тряпку у меня из рук и пребольно, «с вывертом», ущипнула меня за руку. Я уже говорила вам, сэр, что любовь моя к мисс Кэти к этому времени ушла, и я, каюсь, иногда не могла отказать себе в удовольствии уязвить ее тщеславие. К тому же она очень сильно меня ущипнула, потому я вскочила с колен и закричала: «Ну, мисс, это уже слишком! Вы не вправе так щипать меня, и я этого не потерплю!»

– Да я тебя пальцем не тронула, подлая лгунья! – в свою очередь закричала Кэтрин. Уши у нее покраснели от гнева, а пальцы опять тянулись ко мне, чтобы сделать свое злое дело. Она никогда не умела скрывать свои чувства, и теперь лицо ее пылало.

– Тогда что это? – спросила я, показывая пунцовый след пальцев, который явно свидетельствовал не в пользу Кэтрин.

Она топнула ногой и, поколебавшись одно мгновение, отдалась во власть обуревавших ее чувств и залепила мне такую пощечину, что глаза у меня тут же наполнились слезами.

– Кэтрин, дорогая! Кэтрин! – попытался вмешаться Линтон, потрясенный одновременно лживостью и злонравием своего предмета обожания.

– Убирайся отсюда, Нелли! – повторила Кэтрин, дрожа от ярости с ног до головы.