Грозовой перевал

– Ни за что на свете! – заявила в ответ миссис Линтон. – Не хочу, чтобы меня опять назвали собакой на сене. Желаю, чтоб ты осталась, и ты останешься. Хитклиф, почему ты не радуешься такой замечательной новости, которую я тебе сообщила? Изабелла клянется, что все чувства Эдгара ко мне – ничто по сравнению с той любовью, которую она к тебе испытывает. Она нам во всем призналась, не правда ли, Эллен? Она с позавчерашней прогулки ни крошки в рот не взяла из-за огорчения и злобы на меня за то, что я не позволила ей оставаться в нашем обществе, которое почитаю для нее неприемлемым.

– Думаю, ты клевещешь на нее, – отозвался Хитклиф, разворачивая свое кресло так, чтобы повернуться к ним лицом. – Сейчас, во всяком случае, она изо всех сил стремится избавиться от моего общества!

И он уставился на предмет разговора так, как люди смотрят на диковинное и отталкивающее существо, например, на индийскую сороконожку, которую любопытство заставляет рассматривать во всех подробностях, несмотря на отвращение. Бедная девушка не смогла вынести этого последнего унижения: она страшно побледнела, потом кровь бросилась ей в лицо и на глазах выступили слезы. Своими тоненькими пальчиками она изо всех сил пыталась разжать хищную руку Кэтрин. Когда она поняла, что стоит ей отлепить один из пальцев, другие тут же впиваются еще сильнее, не давая возможности освободиться, она вынуждена была пустить в ход ногти, оставив на руке своей противницы ярко-красные следы.

– Да ты, оказывается, сущая тигрица! – воскликнула миссис Линтон, отпуская Изабеллу и встряхивая рукой от боли. – Убирайся, ради всего святого, и спрячь подальше свое лисье личико! Глупо показывать коготки предмету своей неземной страсти. Только представь себе, какие выводы он сделает. Смотри, Хитклиф, у нее есть грозное оружие, так что побереги глаза!

– Я вырву ей ногти, если она будет мне угрожать, – грубо ответил Хитклиф, когда за Изабеллой закрылась дверь. – Но что ты имела в виду, когда дразнила эту глупую девчонку? Ты ведь не всерьез?

– Очень даже всерьез! – ответила она. – Она сохнет по тебе уже несколько недель. Нынче утром она как с цепи сорвалась и готова была меня растерзать за то, что я выставила твои недостатки на всеобщее обозрение, чтобы немного спустить ее с небес на землю в ее слепом поклонении. Но забудь об этом, я просто хотела наказать малышку за ее дерзость. Я слишком хорошо к ней отношусь, чтобы позволить тебе наложить на нее лапы и съесть со всеми потрохами.

– Она мне не по вкусу, – сказал он, – если только не позабавиться с ней иным, не менее ужасным образом. Представляю, на что бы я был способен, доведись мне жить под одной крышей с этой слезливой бесцветной особой. Я бы расписал ее бледное личико всеми цветами радуги и через день ставил бы синяки под ее прекрасными голубыми глазками. Они омерзительно похожи на глаза ее братца!

– Восхитительно похожи, хотел ты сказать? – рассмеялась Кэтрин. – Ах, эти глаза голубки, глаза ангела!

– Она ведь наследница брата, так? – спросил он после минутного молчания.

– К сожалению, да, – отвечала его собеседница, – но с Божьей помощью с полдюжины племянников скоро встанут между ней и наследством! Выброси ее из головы! Не возжелай имения ближнего своего – помни, что это и мое имение.

– Если бы оно было моим, то было бы и твоим тоже, – сказал Хитклиф. – Однако, хоть Изабелла Линтон и глупа, она не полоумная. Потому последуем твоему совету и больше не будем касаться этой щекотливой темы.

Они и правда больше не касались этого предмета на словах, а Кэтрин, видимо, перестала и думать о нем. Но не Хитклиф – он, я уверена, не раз мысленно возвращался к Изабелле Линтон в тот вечер и улыбался, а скорее, скалился про себя, когда миссис Линтон выходила из комнаты, и мысли эти не сулили ничего хорошего.

Я решила, что буду следить за каждым его движением. Сердце мое полностью и неизменно было на стороне моего господина, а не Кэтрин, потому что он был человеком добрым, верным и благородным, а она – не могу сказать, что она этими качествами вовсе не обладала, однако она без колебаний позволяла себе слишком многое, и я особо не верила в ее приверженность строгим принципам, а чувства ее вызывали во мне еще меньше понимания. Много бы я дала за то, чтобы Провидение тихо и мирно избавило Грозовой Перевал и нашу усадьбу от мистера Хитклифа, чтобы мы вновь вернулись к той жизни, которую вели до его возвращения. Его визиты стали постоянным источником кошмаров для меня и, как я подозревала, для моего хозяина. Само его присутствие на Грозовом Перевале угнетало нас неизъяснимо. Мне казалось, что Господь оставил там заблудшую овцу бродить без цели, в то время как лютый зверь уже затаился у входа в овчарню, выжидая момента, чтобы напасть и загрызть ее.

Глава 11