Грозовой перевал

Впрочем, хозяин вдруг действительно оказался на пороге смерти без всякой драки. Он попытался отнять у Кэтрин ключ, а она для верности зашвырнула его в горящий камин. Тут мистера Эдгара пронзила нервная дрожь, а лицо его мертвенно побледнело. Тело его не справилось со страшным душевным волнением, выразившимся в жестокой и болезненной судороге, а боль и унижение совсем доконали его. Он рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

– О Боже! Воистину, ты – благородный и чувствительный рыцарь! – воскликнула миссис Линтон. – Мы сражены наповал! Мы побеждены! Теперь для Хитклифа тронуть тебя пальцем – все равно, что королю двинуть свое славное войско на стайку мышек. Приободрись! Никто тебя не обидит! Ты даже не ягненок, ты зайчишка!

– Желаю тебе счастья, Кэтрин, с этим трусом, у которого в жилах течет не горячая кровь, а молоко! – насмешливо сказал ее друг. – Ну и вкус у тебя! Ты предпочла мне эту жалкую личность! Не хочу марать об него руки, но хорошего пинка отвесил бы ему с удовольствием. Он что, плачет или собирается упасть в обморок со страха?

Хитклиф подошел и ударил ногой по креслу, где скорчился Линтон. Лучше бы он так не делал, потому что мой господин вскочил и нанес ему такой сильный удар прямо в грудь, который любого другого человека не такого мощного сложения уложил бы наповал. У Хитклифа на минуту вышибло дух. Пока он не пришел в себя, мистер Линтон вышел в заднюю дверь на двор и оттуда вошел через главный вход.

– Ну вот! – закричала Кэтрин. – Теперь тебе сюда хода нет! Беги скорее, исчезни! Он вернется с парой пистолетов и полудюжиной помощников. Если он нас подслушал, то он тебя никогда не простит. Плохую услугу ты мне оказал, Хитклиф! Но сейчас уходи и не мешкай! Мне легче видеть Эдгара припертым к стенке, чем тебя.

– Неужели ты думаешь, я уйду, когда у меня в груди все горит от его удара? – взревел Хитклиф. – Да я ему все ребра переломаю, клянусь дьяволом! Раздавлю его, как гнилой орех, прежде чем уберусь отсюда! Если я сей же час не собью его с ног, я должен буду его когда-нибудь убить. Поэтому, если тебе дорога его жизнь, позволь мне добраться до него!

– Он не придет, – сказала я, погрешив против истины. – Сюда идет кучер и двое садовников. Неужели вы будете ждать, чтобы они вас вытолкали прямо на дорогу? У них у каждого дубинка, а хозяин, скорее всего, будет просто смотреть из окна гостиной, как они исполняют его приказ.

Садовники и кучер были уже во дворе, но и Линтон был с ними. Хитклиф, быстро прикинув свои шансы, предпочел не затевать драку с тремя слугами. Он схватил кочергу, взломал замок задней двери и выбежал наружу прежде, чем они ворвались в кухню.

Миссис Линтон, пребывая в состоянии крайнего возбуждения, приказала мне сопроводить ее наверх. Она не знала, что я передала ее разговор с Хитклифом хозяину, а я не собиралась ей об этом говорить.

– Я скоро ума лишусь, Нелли! – воскликнула она, кидаясь на диван. – В голове моей стучит тысяча молотов! Скажи Изабелле, чтобы остерегалась меня. Это она во всем виновата. Если она или кто-нибудь другой попробуют еще сильнее разозлить меня, то я точно впаду в бешенство. И еще, Нелли, скажи Эдгару, если ты его сегодня увидишь, что я могу опасно заболеть. Мне бы даже хотелось заболеть, потому что он до крайности удивил и расстроил меня! Хочу его напугать. Кроме того, он может сейчас прийти и начать укорять меня или жаловаться, я в ответ тоже начну обвинять его, и один Бог знает, чем это все у нас закончится! Ты ведь ему скажешь, Нелли, милая? Ты же знаешь, что я совершенно не виновата в том, что случилось. Что, скажи на милость, заставило его подслушать наш разговор? Хитклиф, когда ты ушла, наговорил Бог знает чего, он вел себя просто ужасно, но я бы убедила его оставить Изабеллу в покое, а остальное – не важно. А теперь все насмарку, и только из-за того, что один глупец решил услышать о себе плохое, прямо как будто его сам дьявол на это подталкивал! Если бы Эдгар не услышал, о чем мы говорили, хуже бы ему от этого не стало. Вспомни, он принялся выказывать мне свое неудовольствие, да так грубо – и это после того, как я до хрипоты кричала на Хитклифа, – что мне вдруг стало все равно, как они поступят друг с другом, особенно когда я поняла, что, вне зависимости от исхода этой ужасной сцены, мы с Хитклифом будем разлучены и неизвестно когда сможем свидеться! Что ж, если я не могу сохранить Хитклифа как друга, если Эдгар хочет быть гадким ревнивцем, я возьму и разобью сердца им, разбив себе на погибель свое собственное. Только так, доведя себя до последней крайности, я смогу быстро положить всему конец! Но такое средство я оставлю на самый крайний случай, когда Эдгара уже ничем будет не удивить. До сего дня он опасался моих приступов ярости, значит, ты должна сказать ему, чтобы опасался и впредь. И еще напомни ему, что мой бешеный нрав, моя горячность, если их не успокоить, могут перейти в безумие. И сотри же, наконец, со своего лица это безразличие, прояви хоть каплю тревоги за меня!