Грозовой перевал – 2

Темнокожая женщина в звании лейтенанта пожелала с ним поговорить. Это было внушительное существо с широким, слегка заплывшим лицом. Она стояла, широко расставив ноги, держа руки за спиной. Алекс поправил пальцем свой бейджик, спокойно представился помощником военного прокурора базы. На вопрос, что именно он тут делает, ему пришлось смущенно ответить, что он только выполняет поручения.

— Какое?

— Это не должно интересовать остальных, это конфиденциальная информация.

Он назвал нужную фамилию, которую прекрасно помнил. Человек, который якобы поручил ему некое задание, отличался скверной репутацией и вспыльчивым характером. С ним старались лишний раз не связываться. Женщину он так же узнал. Говорят, что она отличалась особой жестокостью в обращении с политическими заключенными. Господин военный прокурор вряд ли бы одобрил подобные действия по отношению к заключённым, ведь в его юрисдикции находился тюремный блок тоже. Всего этого он не стал говорить, но своим поведением только дал это понять.

Лейтенант приказала охраннику проводить помощника прокурора до выхода. Она долго не могла понять, кого еще ей напоминает этот невысокий, плотный офицер.

Парень-охранник смущённо улыбнулся, спросил, какой счёт в последней игре по бейсболу. Алекс ответил, что счёт пока не слышал, но надеется узнать все спортивные новости в баре вечером. Дальше он двигался, как на автомате.

Да, он успел порядком наследить, но пока ничего не испорчено. Дальше, когда он выходил, то его шатало, словно он был пьяный. В машине он пришёл в себя, огляделся в зеркало заднего вида, привычно запустил стартер, круто вывернул руль и его автомобиль тронулся.

Да, не так я себе всё это представлял, совершенно не так!

Сюзанна. Рядовая Хоуп

Это невысокая женщина с короткой прической, цвета перезревшей пшеницы. Она ненавидела этого рядового Норви! «Капрала Норви!» Ненавидела, и тихо ревновала.

В первый раз она увидела его на сборном пункте. Несколько старше положенного призывного возраста новобранец, со странным акцентом, он вызывал беззлобные смешки среди остальных рекрутов. Его и прозвали тогда не иначе, как «Капрал Норви». Никакой конечно он не капрал, просто в силу своего возраста был более практичен, опытнее остальных.

Она внимательно смотрела на него в щель, когда он принимал душ. Не высокий, сухой, с ровным загаром. Несколько безобразных шрамов на ногах и на спине как-то не уродовали его, несли некий романтический налет в его образ.

Её новая знакомая Сандра ещё хотела поспорить с ней, кто раньше с ним переспит!

Господи! Какая она всё-таки непроходимая дура!

Но Сюзанна сама смотрела тогда на этого «старика», и думала о чём-то своём. Сигарета в руках тогда уже потухла, а она еще держала её, нервно переминая пальцами.

Сюзанне не было еще двадцати лет, когда она решила изменить свою жизнь. Плакат, агитирующий за помощь «дяде Сэму», висел напротив ее офиса. Три долгих года контракта в армии — это небольшой срок, но все льготы и привилегии, которыми можно будет воспользоваться, они стоили того. Ещё не поздно было получить образование, которое оплатит министерство обороны, чтобы потом сменить профессию. Сюзанна всегда хотела быть юристом, но работа в юридической фирме рядовым помощником — это пока верх ее возможностей.

Время шло. Между ними сразу возник некий полушутливый контакт. Нет, никогда он не заигрывал с ней, это даже чувствовалось. Просто было в нём что-то ироничное, что всегда помогало ему самому в любую минуту. Его шутки вызывали дружный смех вокруг, но, кажется, что достигнуть просто смеха, ему было мало. Следовали другие ироничные, беззлобные замечания по любому поводу.

Будни курсантов часто сводили их в пару на дежурство по роте, в караул по гарнизону или патруль. Очень скоро она стала понимать, что ее трясёт в его присутствии. Он же всегда выглядел невозмутимым, собранным и спокойным. Словно не от мира сего, он справлялся с любыми поставленными задачами.

Его опыт не раз помогал всему подразделению в буднях, в учёбе, в труде.

Как бывший водитель такси, он мог справиться с любым двигателем внутреннего сгорания. Он так и пропадал в соседнем гараже всё своё свободное время, помогая новым приятелям чинить движки их машин.

Его французский язык сводил с ума даже знакомых «латиносов». Это когда они сами на повышенных тонах выясняли между собой отношения, то часть их речи была явно остальным не понятна. Перепалка выглядела, как нервная ругань двух враждующих уличных группировок, которые вдруг оказались военнослужащими. Тут словно джин из бутылки возникал «капрал Норви», и выдавал на французском языке, точно такое же темпераментное словоизвержение!

Американцы мексиканского происхождения с изумлением смотрели на этого полуканадского «лягушатника»! И уже окончательно остыв, расходились по местам, как ни в чем не бывало.

Да, обычно молчаливый, в нужный момент он мог выложить такую длинную речь, что возникал вопрос: кто он, этот «капрал Норви»?