Группа «Янки»

Улецки только начал успокаиваться. Он ощущал опустошенность, физическую и моральную. Все, что он мог сделать, это поднять флягу и набрать в рот воды. Прополоскав секунду рот, он сплюнул ее за борт танка. Во рту еще свербело от рвоты, но не так сильно. Покончив с это процедурой, он на мгновение присел, глядя, как члены экипажей ITV перемещаются между машинами, перенося выстрелы в неповрежденную. День клонился к вечеру, солнце мягко светило над верхушками деревьев. За исключением случайных хлопков и взрывов боеприпасов внизу, в долине, все было тихо и мирно. Старпом думал о том, как хорошо было бы, если бы все это закончилось хотя бы на день или даже на час, чтобы было достаточно времени, чтобы взять себя в руки. Ослепительная вспышка и ударная волна множества взрывов обрушились на Улецки, заставив его отшатнуться. Он инстинктивно упал на пол боевого отделения как раз перед тем, как зелень леса исчезла во взрывах и пламени.

* * *

Советский майор был полностью растерян. Ничего, абсолютно ничего в этот день не шло правильно. Сначала, регулировщики направили их колонну на неправильные позиции перед атакой. Они почти, что пересекли границу до запланированного времени наступления. На то, чтобы развернуться и отойти на правильные позиции, ушло все утро. Затем сопротивление американской кавалерии оказалось гораздо сильнее, чем они ожидали. Второй эшелон дивизии, в который входил его батальон, был вынужден вступить в бой еще до того, как были выполнены первоначальные задачи дивизии. Задержка потребовала полного пересмотра плана, который разрабатывался и отрабатывался на протяжении месяца. Артиллерийские подразделения находились не на тех позициях и не располагали подробными планами огневого воздействия, необходимыми для правильного обеспечения прорыва. И, в довершение всего, командир его батальона погиб, оставив майора на командовании.

Майор пребывал в мрачном настроении. И даже вид горящей американской техники не радовал его. Он увидел слишком много уничтоженной советской. Приказы и боевая задача крутились в голове. Она была достаточно проста: пересечь основную долину, войти в небольшую боковую и захватить главную цель полка, место, где пересекались два автобана. Но майору не было дано никакого времени на то, чтобы разработать план наступления, должным образом провести разведку и определить цели для артиллерийской поддержки. Командир полка, под давлением своего командира просто двигаться вперед так быстро, как это было возможно, а об артиллерийской поддержке позаботиться кто-то другой. Даже политический офицер батальона заткнулся, когда они говорили о том, что батальон, атаковавший в этом месте раньше, потерпел неудачу. Ничего, однако, не оставалось, кроме как смириться, выполнять приказы и надеяться на лучшее. Майор возлагал все надежды на эффект от использования химического оружия и атаку с неожиданного направления. Выйдя на исходный рубеж, он еще раз осмотрел массу сгрудившихся вокруг него машин, а затем закрыл люк.

* * *

Погрузившегося в свои мысли Бэннона выбросили в реальность разрывы артиллерийских снарядов слева от него на занятом группой «Янки» холме. Он ничего не видел, но не сомневался, что позиции штабного и, возможно, 2-го взвода находились под обстрелом. Вторая атака началась.

— ГАЗ! ГАЗ! ГАЗ! — Раздался чей-то искаженный противогазом крик на частоте группы, взвинтивший экипаж «66-го».

Как один, они распахнули противогазные сумки и начали надеваться маски. Сначала снять танковые шлемы. Затем подбородок вперед и натянуть противогаз. Проверить прилегание, надеть капюшон. Надеть танковый шлем и подключить микрофон противогаза к шлему. И все это должно быть сделано менее чем за двадцать секунд.

— «Ромео-25», это «Танго-77». ШЕЛЛРЕП, прием.

— «Танго-77», это «Ромео-25». Продолжайте.

— Это «Танго-77». Разрывы ОФ — и химснарядов от 190896 до 199893. Количество и калибр не установлены, прием.

Из переданных координат Бэннон понял, что командир 2-го взвода, передавший это сообщение, и сам взвод были в безопасности. Но старпом и ITV получили по полной программе. Из того, что советы стреляли только по вершине холма, а не по реальным позициям двух танковых взводов группы, очевидно, следовало, что они не знали точного расположения группы. Советы стреляли вслепую. Это было хорошо для группы в целом, но Бэннон не сомневался, что это обстоятельство было слабым утешением для Улецки и его подчиненных. При условии, конечно, что Улецки еще был жив.

— «Танго-77», это «Ромео-25». «NBC-1» нужен так быстро, как это возможно, прием.

— «Ромео-25», это «Танго-77». Работаем над этим, конец связи.