Группа «Михал» радирует

С давних лет, — Арцишевский встал со стула, — независимость Польши была лишь предметом торга западноевропейских держав при обеспечении ими своих собственных государственных интересов. Наполеон в 1801 году, заключая мир, ни словом не упомянул о Польше, польских легионеров послал погибать на Сан-Доминго, дабы они не раздражали монархов стран-захватчиков. В 1807 году после битвы под Илавой и Пултуском, добиваясь мира с прусским королем, он вообще отказался от герцогства Варшавского. В последующем Франция не интересовалась нашими делами, боясь восстановить против себя Россию. Равнодушная к далекой Польше Великобритания устами английского премьера Асквита объяснила Падеревскому[5] за несколько лет до первой мировой войны свое отношение к нам: «Для вашей отчизны нет никакой надежды». Полякам, — продолжал Арцишевский, — и не следует оглядываться на дальних друзей на Западе, а надо искать союзника среди соседей, интересы которых близки интересам Польши. Такой союзник СССР, поскольку и ему и нам одинаково угрожает германская экспансия. Война между гитлеризмом и коммунизмом неизбежна, — говорил наш гость, — а победа в ней Советского Союза — единственная надежда на то, что удастся не допустить истребления или германизации населения Польши. Наш долг — преодолевать все препятствия, взаимонепонимание и ошибки, стремиться к заключению союза с СССР и вместе с ним, рука об руку бороться против гитлеризма. Свободу нашей стране может принести только Красная Армия. В конкретной расстановке сил это сейчас единственная армия, способная противостоять гитлеровской. Франция как военный соперник уже разбита, Англия судорожно обороняет свои разбросанные колонии и не располагает достаточно мощными сухопутными войсками.

Как довод в пользу поддержки со стороны СССР стремления Польши к независимости Арцишевский привел ленинский принцип права народов на самоопределение, исходя из которого, Совет рабочих и солдатских депутатов, как известно, провозгласил в 1917 году право всех народов на самоопределение вплоть до отделения, а годом позже Совет Народных Комиссаров аннулировал прежние договоры России, касавшиеся раздела Польши.

Арцишевский убеждал нас, что трезвая политика должна опираться на поиск путей к взаимопониманию с Советским Союзом, к заключению договора, выгодного для обеих сторон, и на этом реально зиждется будущее Польши.

— Нынешние германо-советские отношения, — сказал он в заключение, — пусть никого не вводят в заблуждение. Для Гитлера все пакты и договоры лишь клочки бумаги, и рано или поздно в этом убедится весь мир.

После ухода Арцишевского мы проспорили до поздней ночи. С того дня наши встречи стали частыми. Неуемная энергия, смелость суждений, живость мысли и знание истории, международных отношений и расстановки политических сил — все это привлекало к нему истинных польских патриотов, особенно из числа молодежи.

Санационная группировка, ощутив реальную угрозу своим позициям, стала преследовать Арцишевского. Решено было изолировать его от податливого на новые идеи младшего офицерства — «особо взрывоопасного материала». Чтобы подорвать его авторитет, фабриковались разного рода измышления. С вновь обретенными сторонниками Арцишевского санацисты стали проводить индивидуальные беседы, запугивая их всякими карами вплоть до лишения пенсии и даже судом после войны. Кое-кто потрусливее начал отказываться от своих взглядов.

Я довольно долго стоял в стороне от всего этого. Но одна из попыток очернить Арцишевского, обвинив его в отсутствии патриотизма, возмутила меня настолько, что я несколько раз открыто выступил в его защиту и тем самым вызвал огонь на себя. Не поддавшись, однако, угрозам и интригам, я продолжал защищать Арцишевского и в конце концов на меня, как и на других его приверженцев, навесили ярлык ярого коммуниста, хотя это отнюдь не соответствовало действительности, поскольку ни я, ни Арцишевский коммунистами не были — мы просто любили свою родину.

Арцишевский был очень колоритной фигурой, хотя и прожил сравнительно небольшую жизнь.

С некоторой долей гордости он рассказывал, что происходит по прямой линии от Кшиштофа Арцишевского, знаменитого путешественника. Мать его, урожденная Герард, была дочерью наместника в Финляндии, который подал в отставку, когда царь Николай II намерился ограничить автономию и конституционные свободы этой страны. Отец Миколая происходил из познанских помещиков.