Группа «Михал» радирует

В этом занятии мне помогал Игорь Мицкевич, наказанный за довольно необычную провинность. Игорь, невысокий, но крепкий и хорошо тренированный парень, состоял в третьем отделении, которое мы шутливо прозвали за низкий рост курсантов отделением «усеченных конусов». Это отделение очень болезненно реагировало на шутки в свой адрес и часто устраивало словесные баталии с верзилами из первого. Однажды Игорь, проходя через спальню «верзил», услышал особенно едкую остроту в адрес своего отделения. Он подошел к остряку и спросил, не хочет ли тот, если уж он так велик, помериться с ним силами. Второй остроты об «усеченных конусах» верзила докончить не успел — сильный удар в челюсть заставил его умолкнуть.

В завязавшейся стычке юркий и подвижный боксер быстро расправился с неуклюжим великаном. Товарищи по отделению, видя, что Голиаф попал в переделку, поспешили ему на помощь. Игорь, обычно спокойный и уравновешенный, на этот раз выведенный из терпения, сильными ударами и приемами дзю-до раскидывал нападавших. Трещали перевернутые койки и тумбочки. На подмогу Игорю прибежали курсанты из его отделения, но при виде разгрома, учиненного Мицкевичем, покатились со смеху. Этот непроизвольный взрыв веселья разоружил, распетушившихся противников. С триумфом толпа «конусов» на руках вынесла своего героя из комнаты.

Мы знали, что Игорь прекрасный гимнаст и хороший боксер. Сложнейшие упражнения на перекладине он выполнял так виртуозно, изящно и чисто, что на целую голову превосходил самых лучших из нас. На ринге он одерживал победы над противниками значительно большей весовой категории. Но то, что он прекрасно владел еще и дзю-до, никто из нас не знал. Он никогда никого не трогал, отличался мягкостью и спокойствием. Я не помню случая, чтобы он хоть раз подшутил над более слабым товарищем.

В ответ на наше любопытство, где он научился так замечательно драться, Игорь с явной неохотой стал рассказывать о своем детстве и юности.

Родился он в России. Дед его был сослан в Сибирь после восстания 1863 года. Родители умерли рано: сначала мать, потом отец. Воспитывала его мачеха, которая после смерти мужа вторично вышла замуж. После революции они выехали в Харбин. Тяжелые условия жизни на чужбине приучили его с детства рассчитывать только на собственные силы. Невзирая на изнурительный труд, он стал учиться. В квартале, где он жил, образовались два мальчишеских лагеря: русской белогвардейской эмиграции и польской колонии. Часто вспыхивали ссоры и драки. Чтобы противостоять нападениям по дороге в школу, поляки ходили группами, но их было меньше, и нередко им крепко доставалось. Тогда они стали заниматься боксом и дзю-до. Жить стало легче.

Но в гимназии, где поляков было совсем немного, хулиганы не церемонились с выбором средств — в ход порой шли кастеты, а то и ножи. Постоянные занятия гимнастикой, дзю-до и боксом порождали чувство силы, вырабатывали быстроту реакции, учили специфической тактике побеждать более сильного противника. Драки не стихали годами и волей-неволей давали хорошую закалку.

В польской гимназии Игорь познакомился с историей своей страны, с ее литературой, стал зачитываться произведениями Адама Мицкевича — повезло же! — своего однофамильца. Он стал тосковать по неведомой ему стране, родине своих предков, и в конце концов решил пробраться в Польшу. Осуществить эту мечту было непросто — стоимость далекого путешествия превышала его материальные возможности. Чтобы скопить деньги для этой поездки, он окончил курсы радиотелеграфистов и поступил на английский корабль. После полутора лет плавания ему удалось скопить наконец нужную сумму и приехать в Польшу. Здесь он поступил в авиационного техническую школу. Несмотря на трудности с польским языком и слабую общеобразовательную подготовку, он в учебе не отставал от товарищей. И все это благодаря своему упорству и трудолюбию. В школе его прозвали «железный Игорь».

На третьем году обучения начался наконец курс основ пилотажа. Будить на занятия теперь никого не приходилось. Мы вскакивали в четыре утра и строем отправлялись ца мокотовский аэродром, где нас уже ждал руководитель занятий капитан Виршилло, командир базировавшейся здесь учебной эскадрильи и он же воспитатель нашего курса. После краткого рапорта и тщательного осмотра самолетов взвывали запускаемые двигатели. Клубы дыма укрывали на миг поле и постепенно рассеивались по мере прогревания моторов. Подхоронжие занимали места в кабинах, застегивали ремни. Машины поочередно выруливали на старт.