Группа особого резерва

Тубы – так называются модули с краской. В этом контейнере использовались тубы. И никаких теплоперфораторов. Сергей не учел одного обстоятельства: для перевозки авиатранспортом могут использоваться контейнеры только с ink-модулями. Ну что же, тем лучше, никакого запаха пороха. А Роман в этом плане оказался хорош. Он вовремя сориентировался, называя вещи своими именами, а Сергей ему поверил.

Вот она, туба. Марковцев увидел ее на внутренней стороне крышки контейнера. В ней было не меньше литра спецкраски. А с учетом того, что на дне находилась еще одна, то в общей сложности на деньги мог обрушиться «кислотный» ливень.

Марк кое-что знал о том, как доставляют в Россию наличные доллары. Зачастую на обычных рейсовых самолетах, в багажных кабинах. Порой по внешнему виду контейнера нельзя определить, что в нем деньги. О ценности груза знает только экипаж самолета. В аэропорту самолет встречает инкассаторский автомобиль. Насколько он знал, инкассаторские «КамАЗы» задействуют в основном в перевозке тяжелой мелочи. А за тремя сотнями килограммов присылают бронированную «легковушку». Страховка – западная. Случись что с деньгами, ни одна российская страховая компания не покроет убытков.

Что еще он мог сказать про любимые «зеленые»? Сотенные купюры печатаются только в Нью-Йорке. Тысячные и десятитысячные – для банковских расчетов, физические лица на таких купюрах, как правило, отдыхают.

И у него вдруг зародилось подозрение: вдруг в контейнерах тысячные или десятитысячные купюры? Впервые лишняя пара нолей не радовала его.

Деньги эти не пересчитывали. Они были в той упаковке, в которой их ввезли в страну. Собственно, он видел «покрытие» с аббревиатурой FED USA, а не саму упаковку. Она состояла из нескольких листов стандартного формата, покрывающих пачки с деньгами, и на каждом листе напоминание, как предостережение: «Федеральная резервная система США». Что натурально переводилось как «Мордой в землю! Не двигаться!».

Да пошли бы вы…

И только после того, как он послал американских финансистов подальше, убрал листы, Марк как завороженный уставился на содержимое сейфа-контейнера. Не видел, но чувствовал, как за спиной собираются его товарищи. Вот кто-то из них недоверчиво присвистнул, а кто-то конкретизировал:

– Блин… Глазам не верю… – Кажется, это был Тувинец.

Марку даже не пришлось прикрикнуть на команду, успокоить жестом, взглядом. Все были спокойны. А скорее, оказались на удивление терпеливы к ситуации. Но пройдет время, думал Сергей, и злость перекинется на конкретного человека. Неважно, что ключевая информация исходила от Катерины Майорниковой, а также ее носителем был Виктор Сеченов. Но объединил этих людей он, Сергей Марковцев, дал им надежду, но не гарантии.

Он открыл второй сейф – наскоро, небрежно, как будто вскрывал кошачьи консервы.

«Сколько бумаги…»

«Сколько ругательств можно написать на них…»

Он метнул тяжелый взгляд на Катю, потом натурально переместил его на Тувинца, фактического хозяина этих непролазных дебрей, и приковал его взглядом к месту. В его глазах стояла неприкрытая угроза: «Только дернись, щенок…»

– Гадать, что случилось, будем потом. Советую держать в голове и наслаждаться положительными моментами: парашюты раскрылись и мы приземлились без травм. Операция продолжается, – на военный лад отрезал Сергей. – От плана ни на шаг. Я знал, – подчеркнул он прошедшее время и еще раз акцентировал: – Я знал людей с горячими головами. – И чтобы как-то взбодрить команду, постучал рукой по контейнеру: – Эти сейфы еще не потеряли своей ценности, а бумаги в них… – Он цокнул языком. – Еще наступит пора, когда они станут ценными.

Марк заиграл желваками. Поначалу весь свой гнев он вылил на Виктора Сеченова, но быстро остыл. Здесь не пахло предательством. Сеченов был единственным в команде, который не знал места заключительного действия. То была перестраховка Марка, которому не раз приходилось работать в волчьей стае. Сеченов мог получить эту информацию от Кати, но она тоже рассчитывала на долю в этом предприятии и не могла не принять условия. Сергей умело объединил всех участников предприятия, про которых, однако, не мог сказать, что они большая и дружная семья.

Если это не подстава, то что? Случайность? Марк рассчитывает взять куш, а кто-то случайно опережает его? Опережает. Пожалуй, это то, от чего следует плясать.

Контейнеры опускали в землю так бережно, как не хоронили ни одного генсека. Дно ямы было выстлано парашютной тканью, на нее и встали сейфы. Сверху их прикрыли купола других парашютов. Только после этого яму завалили землей и забросали сухими ветками и лапником. Тувинец, невольно трогая телефон на груди, обронил:

– Даже я с трудом найду это место.

– Да, это все равно что давать взаймы другу на пластическую операцию.

Только теперь Марк обратил внимание на Хусейна и Игоря. Они покинули пост. Но в сложившейся ситуации Сергей не стал распаляться.

Когда они сели в машины и выехали на трассу, в месте, где связь была на приемлемом уровне, Марковцев позвонил Сеченову.

– Нас опередили, – сказал он, опуская приветствие.