Группа поддержки для выживших девушек

Он смотрит, как она делает его работу, и я понимаю, что это ее второй сын, Скай. Видя, какой он взрослый, я чувствую себя старухой. Он жилистый, телесного жира на нем почти нет. Вероятно, он бегает. Он выше меня, у него более длинные руки, хорошая выносливость. Я могла бы его уложить, но в таком случае мне потребуется наносить первые удары быстро и весомо. Это я и отмечаю, а не то, что он привлекателен для своих лет, не то, что у него красивый подбородок.

– Почему вы все еще здесь? – спрашивает Пэкс, материализовавшись по другую сторону стола и поднося ко рту остаток тоста.

– Потому что она – наша гостья, – говорит доктор Кэрол. – Локти.

Он снимает локти со стола и продолжает облизывать тост.

– Не моя, – говорит он.

– И не моя, – говорит Скай от раковины. – Я не знал, что ты впускаешь в дом пациентов.

– Вам обоим нужно вести себя уважительнее, Скай, – говорит доктор Кэрол, вскрыв наконец пакет бекона. Она несет бекон к плите.

– Только жарь подольше, – говорит Пэкс. – Суперхрустящие.

Грустно видеть женщину, которая оттащила нас от края пропасти, в роли официантки для своих детей. В конечном счете… В конечном счете их мать перестанет быть для них поварихой, прачкой, горничной. Они обманут каких-нибудь женщин, которые выйдут за них замуж, и снова станут бесплатно получать все эти услуги.

Доктор Кэрол готовит яичницу, бекон, пшеничные тосты и фруктовые коктейли. Я беру фрукты. Я предпочитаю есть расфасованную еду, а если нахожусь в небезопасной среде, то лучше всего у меня идут фрукты.

Все сидят за столом, кроме Пэкса, который стоит на своей табуретке и лениво крутится из стороны в сторону, поедая свой тост и так широко раскрывая рот, что я вижу коричневые хлебные мякиши. Он смотрит на брата и ухмыляется. Скай отвечает ему улыбкой.

– Это к чему? – спрашивает доктор Кэрол, которая хочет быть допущенной к шутке.

– Пэкс хочет что-то сказать, – говорит Скай.

– Нет, – говорит Пэкс и мотает головой, прижимая ладонь ко рту.

– Не стесняйся, Пэкс, – подбадривает его доктор Кэрол.

Пэкс смотрит на меня и старается сохранить серьезное лицо.

– Миленькая вешалка, – говорит он и со смехом спрыгивает со стула.

Что-то теснится в моей груди.

– Пэкс! – говорит искренне потрясенная доктор Кэрол. – Как некрасиво!

Я сто лет не видела таких футболок, но явно кто-то гуглил меня. Я отказываюсь пускать себе под кожу этого бесполезного мальчишку.

– Ничего страшного, – говорю я доктору Кэрол. Потом устремляю глаза на Пэкса. – Ты хочешь увидеть шрамы? Хочешь посмотреть, как забавно они выглядят?

Доктор Кэрол явно не понимает, как вырулить из этой ситуации. Пэкс чувствует, что его матери неловко, и перестает смеяться.

Я скрещиваю руки в запястьях и хватаю подол моей футболки.

– Могу тебе показать, если уж ты так интересуешься.

– Иди наверх и подготовься к школе, Пэкс, – говорит доктор Кэрол.

Мы все провожаем его взглядом. У нижней ступени он поворачивает назад голову, видит, что все мы смотрим на него, и припускает вверх по лестнице.

– Я интересуюсь, – раздается тихий голос.

Скай смотрит на меня.

– Прошу прощения, – говорит он. – Когда мама сказала мне, кто вы, я погуглил вас, а Пэкс увидел.

– Никому из своих друзей ты не должен говорить, что Линнетт здесь, – говорит доктор Кэррол.

– Конечно, – говорит Скай.

Я встаю.

– Линнетт, я не хочу, чтобы вы это делали, – говорит доктор Кэрол.

Я поворачиваюсь и приподнимаю подол футболки, но не выше грудей.

Шрамы над поясницей у меня самые страшные. Их я и показываю Скаю. Я чувствую его взгляд своей кожей. Он охает.

– Почему они такие жуткие? – спрашивает он.

– Вся сила удара пришлась на лобный отросток и на рога, – сообщаю я, отворачиваясь от него, говоря в окно. – Королевский олень расковыривал меня по кусочкам, пока я там висела.

– И что вы чувствовали? – спрашивает он.

Я опускаю подол футболки. Мои шрамы обычно поражают людей на месте. На меня производит впечатление, что он способен говорить. Лицо его матери бледно.

– Было больно, – говорю я. – И унизительно. – Но по прошествии первых пяти часов боль стала казаться нормальной.

– Хватит на эту тему, – говорит доктор Кэрол.

Мы втроем возвращаемся к еде, но я ловлю взгляды украдкой, которые бросает на меня Скай. Мы заканчиваем есть, и он исчезает в своей комнате. Оба они, Пэкс и Скай, оставили грязные тарелки мыть и ставить в сушилку доктору Кэрол. Без моего компьютера, без чистки моего оружия, без моих систем и моего расписания я не знаю, кто я. Я стою в углу, стараясь не выглядеть смущенной. Я испытываю облегчение, когда доктор Кэрол заканчивает мыть тарелки, оставленные ее сыновьями, и говорит:

– Пойдемте в мой кабинет.

Кабинет представляет собой пристройку с множеством окон. Пристройка расположена в задней части дома и выходит на обнесенный стеной сад, заросший бамбуком. Глядя на гигантские окна и балконные двери, я начинаю нервничать.

Я забираюсь на оттоманку, прислоняюсь спиной к одной малой полоске стены, пытаюсь получить полный обзор вокруг себя. Доктор Кэрол погружается в кресло, начинает говорить безапелляционным тоном.