Групповое лечение. На вершине психотерапии

Случай-иллюстрация. Ради наглядности факты в приводимом ниже случае слегка изменены.

Патрульный офицер в отдаленном районе Новой Гвинеи попросил доктора Кью осмотреть местного вождя, который как будто страдал психотической формой депрессии. Доктор Кью отправился в хижину вождя, и после обмена соответствующими приветствиями произошел такой разговор.

Др. Кью: Я слышал, ты плохо себя чувствуешь.

Вождь: Ты сам выглядишь не очень хорошо.

Др. Кью: Я хочу сказать, что слышал, будто ты печален.

Вождь: А как ты себя в наше время чувствуешь? Каждый ли день ты опорожняешь желудок?

Др. Кью: Ну, ты просто выглядишь печальным.

Вождь: Ты тоже выглядишь тощим.

Др. Кью: Ты боишься, что случится что-нибудь плохое?

Вождь: Не очень. Тебе следует больше есть.

Др. Кью: Я хочу сказать, что я лекарь и мог бы тебе помочь, если ты плохо себя чувствуешь.

Вождь: А, лекарь. Подожди немного.

Вождь вышел из хижины и спустя несколько минут вернулся в сопровождении человека, который нес горсть крупных плодов ямса. Эти плоды он положил перед доктором Кью.

Др. Кью: Зачем эти огромные плоды?

Вождь: Если ты лекарь и поможешь мне, я хочу тебе заплатить.

Др. Кью: Ты можешь заплатить мне потом.

Вождь: Нет, если я не заплачу сейчас, то, может, не захочу платить потом. Лучше возьми сейчас. Ты готов начать?

Др. Кью. Да, мы можем начать.

Вождь лег на пол и спросил: «Где твоя маска?»

Др. Кью: У меня нет маски.

Вождь: У тебя нет маски! Если ты говоришь, что ты лекарь, но у тебя нет маски, значит, ты обманщик.

С этими словами он встал, приказал слуге собрать ямс, и они вместе вышли из хижины.

Патрульный офицер (улыбаясь): Ну, и каков ваш диагноз, доктор?

Др. Кью: Мой диагноз таков: если я хочу быть здесь врачом и не хочу прослыть обманщиком, мне стоит надеть маску.

Роли. В цивилизованных странах лекарские маски не используются, но в институциональной терапии их заменяют психологические маски и персоны. В институциональной терапевтической группе есть две роли: терапевта и пациента. Терапевт разными способами учится играть свою роль, например читает психиатрические, психоаналитические журналы и издания, посвященные групповой терапии. Пациент учится играть свою роль, тоже получая сведения из различных источников, например своих медицинских журналов. Поэтому терапевт знает, чего ждать от пациента, а пациент — от терапевта.

Цели. Цели институциональной терапии формулируются правдоподобно, но двусмысленно, и интерпретация терминов зависит от предпочтений терапевта. Вместо точного определения таких терминов, как «поддержка», «способность делиться», «принятие», «принадлежность» и «коллективный опыт», дается их интерпретация, поскольку в таком случае можно сослаться на общепринятое у терапевтов — тех, кто оказывается в таком же сомнительном положении, — мнение. В сущности, эти термины являются ключевыми словами заповедей, на которых основаны роли. Поэтому объективные вопросы относительно этих концепций согласно правилам групповой динамики рассматриваются как покушения на весь институт. С задающим вопросы обращаются, как с нежелательным чужаком, который должен быть удален до того, как институциональная деятельность продолжится. Один из любимых терминов такого класса — «психоаналитический», но мало кто из терапевтов использует его в строго определенном значении.

Отношение. Институциональное отношение — отношение серьезное или даже мрачное. Вариантом служит «бросание зефира», при котором терапевт получает определенные выгоды. Как будто терапевт и пациент договариваются, что выздоровление осуществится быстрее, если будет сохраняться серьезное отношение, а веселье способно испортить результаты терапии. Это стало совершенно ясно, когда в хорошо подготовленной терапевтической группе доктор Кью пошутил. Одна из пациенток заметила: «Не понимаю, почему мы должны платить вам и собираться здесь, чтобы смеяться. Ваша работа — быть серьезным, и наша тоже». А потом добавила: «Понимаете, так чувствует только мой Ребенок. Мой Взрослый не видит причин, почему бы не лечиться весело». Идея о том, что терапия может быть приятной или даже веселой, угрожает «волшебству», которое обещано при соблюдении серьезного вида. «Все» знают, что нельзя легкомысленно относиться к общепризнанному, институциональному и что, если вы так к этому относитесь, институт не сможет выполнить свои обещания. Беззаботный смех в терапевтической группе может вызвать такое же неодобрение, как в церкви или в банке. После занятия в группе пациенты доктора Кью часто задерживались на тротуаре у выхода и разговаривали друг с другом. Однажды друг сказал ему: «Ты называешь себя психиатром, но вчера я проходил мимо твоего кабинета, и твои пациенты все стояли там и смеялись». Среди них была пациентка (меланхолик), которая говорила, что до того, как поступила в группу, два года не смеялась.