Грустная девочка

Она прошла в дом, а потом сразу завернула на кухню, где села за стол и налила себе чашку холодного чаю, не снимая плаща и даже не развязывая шелковый шейный платок.

– Этого и нужно было ожидать, – сделав глоток, сказала она. Внешность была обманчивой, и на самом деле она все прекрасно слышала. – Девочка все равно чужая.

– Мама, пожалуйста, мне и так плохо.

– Что такого? – возмутилась Эмили. – Я просто жалела тебя и ничего не говорила, но на самом деле, это и так было ясно. Как можно было считать, что все обойдется? Ты еще отделалась малой кровью, поверь мне.

Она, наконец, начала раздеваться, и принялась развязывать узел платка.

– Да, пожалуй, ты права. – Эмме пришлось сказать то, что на самом деле не соответствовало ее мыслям.

– Ради бога, не нужно строить из себя жертву, – с раздражением выпалила Эмили. – Ты слишком сильно увлеклась, совершенно без меры стала посвящать всю себя этой девочке. Я не говорю, что она плохая, напротив, София очень хороший ребенок. Но ты не думала о последствиях, и теперь тебе просто некого обвинять. Да и потом, разве это вообще здоровая привязанность?

– Мама, не начинай, – не выдержала Эмма.

– А почему я не должна начинать? Да и вообще, я устала молчать. Ты привела сюда Мэйлин, и я промолчала, хотя уже тогда подумала о том, что София не такая уж и важная персона, чтобы устраивать ей торжественные знакомства с подружками. Я подумала, что это можно пропустить, ты просто ошиблась, с кем не бывает. Но потом ты привела Мартина! Как будто София – и есть твоя мама, подумать только! Я потратила всю ночь на то, чтобы понять, что же здесь не так. И только под утро до меня дошло, что на самом деле, ты даже не думала знакомить меня, свою родную мать, с человеком, за которого собралась замуж!

– Я не собираюсь замуж! – вспылила Эмма. – О свадьбе вообще еще никто ничего не говорил!

Эмили подняла на нее гневный взгляд:

– И к чему же тогда все эти знакомства? Что такого важного в этой маленькой девочке, что ты притащила сюда своего парня?

– Я хотела, чтобы он знал, кого еще я люблю, кроме него.

– А как насчет меня? Меня ты не любишь?

Вопрос застал ее врасплох. Эмма не могла и думать о том, что ее мама когда-нибудь потребует заверений в любви. Ей казалось, что поступков было достаточно. Она ведь работала и использовала каждую возможность для того чтобы облегчить своей маме жизнь, она выполняла все ее просьбы и заказы, покупая в городе продукты, которые вполне можно было приобрести и здесь. Она носила тяжелые сумки, в то время как ее ровесницы красовались с крохотными корзинками. Ей приходилось каждую неделю глотать собственную боль от того, что Эмили совсем не ждала ее приездов, предпочитая ходить к Инесс, у которой и без того было все, о чем сама Эмма могла только мечтать. Этого оказалось мало, и теперь она не знала, что еще нужно сделать.

– Люблю. Люблю, поверь мне, мама. Но у меня тоже должна быть своя жизнь, понимаешь?

– Не такая ненормальная жизнь, а такая, как у всех, Эмма!

– Такая же, как у Инесс?

Нет, все-таки стервозность всплывала на поверхность подобно масляным пятнам в холодной воде. Эмма отлично это понимала, но сейчас, когда плотину самообладания прорвало гневом, она уже не знала, как затормозить.

Эмили усмехнулась, с горечью кивая и говоря:

– Я так и знала, что ты это скажешь. Не вмешивай в это дело Инесс. Считай, что тебе еще повезло, что дядя Софии разрешил тебе вообще с ней увидеться. Мог бы пригрозить, что вызовет полицию или обвинит тебя в похищении. Я говорю это ради твоего же блага. Это к лучшему, что теперь ты не будешь с ней видеться.

– Нам разрешили видеться по два часа в выходные.

– У тебя что, совершенно нет гордости? – Эмили так и ахнула от такой хладнокровной констатации факта. – Зачем нужны такие унижения? Лучше брось все это первой, я не для того тебя родила, чтобы какие-то недоумки пользовались твоим трудом, и еще… о боже, Эмма, как ты можешь это терпеть?

– Могу, потому что я хочу видеться с Софией. Она много для меня значит, мама, я не собираюсь бросать ее ни сейчас, ни потом.

– Тебе нечем заняться в выходные? Если дело в этом, я найду тебе полезное занятие, только послушай меня…

Эмма не стала ждать, пока она закончит. Она почти никогда не перебивала мать, но сейчас просто не смогла удержаться.

– Если София исчезнет, то я перестану приезжать сюда. Буду высылать деньги почтой, а сама останусь в городе. Для чего мне будет сюда возвращаться? У тебя появилась другая дочь, о которой ты заботишься так, как мне и не снилось. Так что, ты все равно не заметишь разницы, а валяться целый день в кровати я могу и в общежитии.

У Эмили был такой вид, будто ее ударили по лицу, и Эмма немедленно пожалела о своих словах. Весь боевой дух смыло волной раскаяния, но вернуть произнесенные вслух слова было уже нельзя.

– Мама, – она попыталась приблизиться и дотронуться до руки матери, но Эмили отпрянула и оттолкнула ее.

– Убирайся к черту! – роняя злые слезы, прокричала она. – Убирайся с глаз моих, ты неблагодарная тварь!

– Мама, я не то хотела…