Грустное кино

Красота ее была довольно любопытной – скорее это даже была просто миловидность. Однако миловидность характерного сорта, со вздернутым английским носиком, которая весьма высоко ценится в определенных кругах. Глаза девушки мерцали самодовольством и отчасти лукавством, губы ее были полны, но слегка изогнуты от самомнения, почти от высокомерия.

– Мне бы хотелось изменить это выражение, – сказала ранее Арабелла, – этот высокомерный вид – вначале придать ее лицу выражение экстаза, затем – униженного обожания.

И следует ли упоминать, что тело мисс Дикенсен было просто супер. Борис подумал об этом, глядя, как Памела, полуотвернувшись, надевала трусики, которые ей принесла Хелен Вробель.

– Давай посмотрим, Пам, как это выглядит.

Девушка послушно повернулась и распахнула халат с легким намеком на вздох, который, казалось, говорил: «По-моему, вы этим просто наслаждаетесь». В таком ракурсе Борис впервые толком разглядел трусики – черные с деликатными вплетениями красного – и с хмурым видом развернулся к Хелен Вробель.

– Кто ее, черт побери, в эти блядские трусы одел? – гневно вопросил он. – Пойми, Хелен, она девственница, живет в провинции – а ты ей нижнее белье девицы из кордебалета достала!

Хелен Вробель скроила гримасу, пытаясь его предупредить, но было уже слишком поздно.

– Так получилось, что это мои собственные, – ледяным тоном произнесла Памела, запахивая халат.

– Н-да… – Борис ненадолго отвернулся, обдумывая, как это классно – еще ни кадра ни снято, а он уже актрис от себя отталкивает, – Извини, Пам, – сказал он. – На самом деле я имел в виду не то, что прозвучало… на самом деле они, гм, очень привлекательные… я просто подумал, что нам требуется что-то менее, гм, изысканное. – Повернувшись к Хелен Вробель, он заговорил с преувеличенным терпением. – Найди ей какие-нибудь белые, ладно? Просто славные и простые белые трусики, как у славной и простой… гм… в общем, какие в этом случае стала бы носить очень-очень красивая пятнадцатилетняя девушка…

– Вообще-то у меня, разумеется, есть белые, – сказала Памела. – И я предпочла бы носить свои.

Арабелла, присоединившись к ним как раз вовремя, чтобы расслышать это замечание, быстро согласилась.

– Да-да, конечно, – сказала она, – я бы тоже предпочла, чтобы это были ее… вещи. Так будет более реалистично– и для меня тоже. – Одарив их лучистой улыбкой, она затем сжала руку Памелы, прежде чем отвернуться. – Извини, я пойду добуду нам кофе.

Они несколько мгновений смотрели ей вслед, а затем Борис вернулся к текущей проблеме.

– Что ж, тогда нам придется послать кого-нибудь в отель, чтобы их доставить. – И он тут же представил, как Большой Сид роется в драгоценном нижнем белье Памелы Дикенсен и даже, может статься, проделывает с ним что-то причудливое или непристойное.

– Надеюсь, в этом не будет необходимости, – холодно сказала девушка. – Если я только не ошибаюсь, они у меня в сумке, в гримерной.

– Отлично, – отозвался Борис, и они вместе пошли вдоль каравана пикапов и трейлеров, два из которых служили гримерками для актрис. Когда толпа технического персонала разделилась, чтобы их пропустить, некоторые из рабочих кивнули и улыбнулись режиссеру и кинозвезде. Ответив на несколько приветствий, Памела бросила краткий взгляд на Бориса, а затем самым что ни на есть сухим тоном заговорила:

– Мистер Адриан, я тут вот о чем подумала. Неужели так абсолютнонеобходимо, чтобы все эти люди присутствовали на съемочной площадке?

– Нет-нет, их не будет на площадке.

– Но они уже на площадке.

Борис изобразил недоумение.

– В смысле, сейчас? Это из-за твоей обнаженности?

– Да.

– Понимаю. Что ж… я планировал очистить площадку, когда мы перейдем к любовным сценам… но если тебя это раздражает – я хочу сказать, то, что ты просто обнажена…

– Но разве это не обычная процедура – чтобы, когда от актрисы требуется обнаженность, съемочная площадка очищалась от всего несущественного персонала? Если не ошибаюсь, это записано в уставе актерской гильдии.

Они дошли до двери трейлера и там остановились.

– Гм, – промычал Борис. – Вообще-то я просто подумал, что это может… немного все ослабить. – Он почти что не солгал. Психологическая стратегия, разработанная им вместе с Арабеллой, была проста: чем больше Памела Дикенсен проделает на глазах у толпы, тем больше они затем смогут заставить ее проделать, когда останутся одни. Впрочем, были и другие причины.