Грустные клоуны

— О Вилли! — нежно произнес Бебдерн. — О великий Вилли, царящий на этой земле! Позвольте мне завязать ваш шнурок — он развязался.

Гарантье держался с подчеркнутым превосходством, сунув руки в карманы пиджака и не скрывая тонкой улыбки, игравшей на его губах. Всем своим видом он показывал, что не имеет ничего общего с присутствующими в гостиной.

— Вот оно что! — понимающе сказал он. — Попытка прикрыться шутовством, возможно, не самый лучший выход, но я признаю, что жить стало действительно трудно. Тем более, что у вас ничего не получится.

— Да нет же, получится! — запротестовал Бебдерн. — Обязательно получится! Верно, Вилли?

— В чем дело? — спросил Вилли. Его прилично развезло, и он уже видел перед собой трех Бебдернов и двух Гарантье.

— Как это, в чем дело? — возмутился Бебдерн. — Во всем! Я сторонник прогресса, я верю в прогресс. Все получится!

— Ничего у вас не получится! — отрезал Гарантье.

Вилли грохнул кулаком по столу и рявкнул:

— Что получится, черт подери?

— Все, абсолютно все! — торжественно заверил его Бебдерн. — Я прогрессист, я верю в безграничный прогресс человечества! Представьте себе, у раков оргазм длится целые сутки! Так вот, благодаря Лысенко, благодаря марксистской генетике мы тоже придем к этому! Я верю!

— Если бы я знал достаточно крепкое ругательство, я бы выругался, — сказал Гарантье. — Я послал бы вас так далеко, что назад вы бы уже не вернулись…

— Народный гнев, а? — развеселился Бебдерн. — Vox populi?

Гарантье повернулся к окну.

— Когда я вижу за окном море, то даже не знаю, настоящее ли оно.

— Бросьтесь в воду, тогда узнаете! — проворчал Вилли, пытаясь отобрать бутылку у Бебдерна.

— Что вы хотите, все запутать — это испытанный метод отчаявшейся буржуазии, — разглагольствовал Бебдерн, попыхивая сигарой и прижимая к себе бутылку шампанского. — Все нужно исказить и тщательно приукрасить, намалевать действительность таким образом, чтобы от человека не осталось и следа. За неимением человека, — а я подразумеваю под этим словом, конечно, человека гуманного и культурного, вполне веротерпимого и человечески невозможного, — за неимением человека нам приходится работать над чем-нибудь таким запутанным, что сразу не поймешь, где нос, а где задница. Это то, что называют творением цивилизации.

Вилли поцеловал Бебдерна в лоб, а тот чмокнул Вилли в щеку.

— Агага? — спросил Вилли.

— Агого, — ответил Бебдерн.

— Хопси-попси?

— Попси-хопси!

— У вас все равно ничего не получится! — повторил Гарантье. — Вам не удастся разжать тиски блеяще-лирического буржуазного идеализма, который держит в оковах ваш разум. Это я вам говорю!

Бебдерн сделал вид, что встает.

— Я ухожу, — раздраженно заявил он. — Я пришел сюда, чтобы оказать вам услугу, а не для того, чтобы выслушивать оскорбления. Я хочу, чтобы мои взгляды уважали! Я не потерплю, чтобы меня называли идеалистом! Я никогда не был членом партии, поэтому не понимаю, почему должен приходить в отчаяние!

— Ну, ну, ну, — произнес Вилли, удерживая его. — Я дам вам банан.

— Ладно, это меняет дело, — сказал Бебдерн, опускаясь в кресло.

Гарантье продолжал наблюдать за чайками, и это делало его похожим на персонаж чеховских произведений.

— Впрочем, вы правы, — презрительно произнес он. — Мне понятны ваши мотивы. Вы надеетесь, что жизнь превратится в театр абсурда. Тогда у вас появится шанс удержаться на плаву. Этот метод описан еще Альбером Камю.

— Я добьюсь, чтобы у вас отняли американский паспорт, вот увидите, — проворчал Вилли.

— А я и не знал, что в Америке тоже есть паспорта, — заметил Бебдерн.

— Из тех краев его завез в Европу Христофор Колумб, — сказал Вилли, — но теперь европейцы пытаются всучить его обратно. Все — идеологические подонки.

Бебдерн вдруг рухнул на колени и, сложив перед собой руки, молитвенно возвел очи горе:

— Отче наш, иже еси на небеси, позволь нам подняться повыше! Позволь нам выйти на поверхность, сделай нас поверхностными! Дай нам миллиметр глубины, позволь нам наконец стать простыми, как слово «здравствуй»! Научи нас различать розовое и голубое, нежное и очаровательное, научи пользоваться собакой, лесом, закатом, пением птиц! Освободи нас от зла, освободи от абстракций, дай нам разум! О великий Вилли, живущий на небесах, научи нас наслаждаться журчанием ручейка и сном в густой траве, дай нам траву, былинку в рот и охапку под голову! Как это делается? Как это делается, Господи? Забери наши общественные устои, а вместо них позволь жить на Корсике, в песне Тино Росси! Пусть наша жизнь будет такой же высокой, как его голос, и столь же разнообразной, как его рифмы! Спаси нас, Господи, от белого и черного, примири с серым и порочным, сохрани чистоту для себя, а нас научи довольствоваться всем остальным! О Всемогущий, дай нам молоденькую простушку и средства воспользоваться ею! Верни нам секрет совокупления — простого, как приветствие, без всяких выкрутасов, при котором не рискуешь свернуть себе шею или переломать ноги! Верни нам лунный свет, вальс и позволь без ухмылки опуститься на колено перед женщиной!