Груз семейных ценностей

— Знаешь, в молодости всегда жизнь беспокойная, тревожная, — остановилась Диана. — Спокойно делается только к старости. Обычно люди это ценят, а по мне, так нет скуки горше покоя.

Диана села в машину, Настя помахала ей рукой.

Сережа домой приехал поздно. К этому времени Настя успела пропылесосить квартиру, приготовить ужин. О том, чтобы ехать на дачу, она даже не заикнулась, муж устал за последние дни, и она будет его жалеть.

— Как ни крути, а Иру убили после того, как она узнала про деньги, — рассуждала Настя.

— После того, как она что-то узнала, — поправил Сережа.

— Что она могла узнать, кроме того, где деньги? — пожала плечами Настя.

— Откуда же мне знать? — Он поднялся из-за стола и обнял Настю вместе со стулом, на котором она сидела. — Настя, Ирину мог убить случайный налетчик, понимаешь? И, скорее всего, так и было.

Настя в такое простое объяснение не верила, но возражать не стала. Мысли об Ире отдалились, осталась где-то вдалеке, а сейчас на свете не было никого, кроме нее и Сережи.

— Ты всегда мне верь, — шепотом попросил он.

Настя не ответила, кивнула, насколько позволяли его руки. Она будет верить ему всегда, что бы ни происходило в их жизни.

Потекли слезы. Настя высвободила руку и вытерла глаза пальцами.

Машину свекра Алина сразу не заметила и даже на приоткрытую дверь дома не обратила внимания. Только когда Виктор Федорович вышел на крыльцо, растерянно поздоровалась. Почему-то она не ожидала его увидеть.

— Нагулялись? — улыбнулся свекор.

— Нагулялись, — улыбнулась в ответ Алина.

На этот раз свекор привез массу продуктов, Алина сложила их в холодильник и, пока Илюша спал, приготовила полноценный обед.

Свекор казался измученным, постаревшим, но это было понятно — Ирина Леонидовна много для него значила. Слава не верил, а Алина это понимала и Виктора Федоровича жалела.

Ей очень хотелось поскорее найти фотографию маленького Коли, но уходить куда-то с Илюшей, не давая деду побыть с ребенком, было невозможно, и она до вечера просидела на участке.

Когда Алина работала продавщицей, она дачникам завидовала. Иметь возможность проваляться весь день в гамаке у собственного дома казалось ей большим счастьем. Ей и сейчас так казалось, только к вечеру совершенно замучилась от скуки.

— Не возражаешь? — за ужином, когда Илюша заснул, спросил Виктор Федорович, включая радио.

— Нет, конечно, — сказала Алина.

Радио она включала редко, телевизор еще реже. Смотрела в Интернете новости, да и то не всегда.

Говорили, как всегда, про Сирию, про сложную международную обстановку и неутихающую угрозу терроризма. Терроризм Алину беспокоил несильно, но она слушала.

— Виктор Федорович, как вы думаете, нам нужна эта война? — спросила Алина, просто чтобы не сидеть молча.

— Если у нас дети умирают оттого, что у родителей и государства нет денег на операцию из-за войны, войну надо немедленно прекращать, — свекор налил себе чай, подержался за кружку. — А если дети как умирали, так и дальше будут умирать, можно и пострелять. Любить нас за это вряд ли будут, а бояться станут.

Говорил Виктор Федорович неохотно, и Алина от него отстала.

Виктор Федорович хмурился, покусывал губу и показался Алине очень похожим на Славу.

В то утро, о котором они не вспоминали, Алина со Славой шли вдоль железнодорожных путей к следующей станции. Не садиться на электричку на их станции посоветовала Алина. Их никто не должен был видеть.

От бессонной ночи Слава тогда выглядел повзрослевшим, усталым, молчал, покусывал губы, а когда подходили к чужой платформе, не глядя на Алину, сказал:

— Будь моей женой.

Утро было теплым. Алина несла в руке предусмотрительно захваченную кофту, и кофта ей мешала.

— Да, — кивнула Алина. — Я согласна.

У них была трудная ночь, ее знобило. Слава остановился, взял Алину за плечи, заглянул в глаза.

— Я буду хорошим мужем.

Он не стал ее обманывать, не сказал, что давно и безнадежно в нее влюблен, но они тогда показались друг другу даже более близкими, чем иные влюбленные пары.

— Я верю, — сказала Алина.

Он поцеловал ее осторожно, в краешек губ. Алина сама к нему прижалась. Она знала, что ему страшно, и уже тогда понимала, что должна быть для него опорой.

В электричке они тоже ехали молча. Алина, кажется, задремала, потому что совсем не помнила той дороги. Впрочем, дорога была недолгой, всего-то сорок пять минут.

Слава кивнул ей, пройдя турникеты:

— Я позвоню.

Алина хотела его остановить, продиктовать номер телефона — Слава его не знал, но он уже скрылся в толпе, и она поехала на работу.

Слава ей не позвонил, он пришел к ней домой через четыре дня и обнял ее прямо на крыльце. И тогда Алина поняла, что очень ему нужна.

— Спокойной ночи, Алина.

— Спокойной ночи, Виктор Федорович.

Алина вымыла посуду, заглянула к Илюше, поправила одеяло.

Где-то громко раскаркались вороны. Алина посмотрела в окно, но ворон не увидела, на улице было совсем темно.

Обыскать трехэтажный дом было непросто, но Виктор Федорович методично и терпеливо обходил помещения, заглядывая в шкафы и тумбочки.