Губительная красота

Усилием воли оторвав себя о воды, она затащила ее в дом. Дальше дело пошло намного веселее. В сарае, который при ближайшем рассмотрении оказался дровяником, нашлись сухие дрова, а в подполе – дряблая картошка и соленья-варенья. Электричества, естественно, не было. Здесь нигде не было электричества, поэтому ей пришлось растопить печь, в надежде на то, что по раннему времени да на фоне бушующих снарядных взрывов никто не заметит идущий из трубы дым. Огонь в очаге разгораться никак не хотел, вынуждая её раз за разом зажигать новую спичку. Когда слабые языки пламени начали, наконец, разрастаться, девушка победно улыбнулась, а уж когда от печи пошло тепло, и картошка в чугунке закипела, она почувствовала в себе слабое желание жить. Не то, чтоб оно было очень сильным, но бросаться резать вены она уже не хотела.

Вскоре девушка разложила на большом деревянном столе, занимающем большую часть кухни, застарелую газету, датированную еще тем благословенным временем, когда она не знала, как звучит артиллерийский обстрел, и начала собирать на стол.

– Пища Богов, – пошутила девушка, глядя на банку маринованного ассорти из огурцов и помидоров, банку немного подплесневевшего варенья, верхний слой которого она тщательно удалила и дымящийся картофель в небольшой железной миске. Собранный в чужом огороде пучок из всходов прошлогодней петрушки она небольшими кисточками раскидала на своё нехитрое блюдо и осталась очень довольна результатом.

Есть хотелось ужасно. Она даже не представляла, когда ела в последний раз и под ложечкой противно засосало. Руки пришлось мыть старым иссохшимся обмылком сомнительного цвета, но и тут кривить лицо она себе попросту не позволила.

«Что есть – то есть», – подумала она втыкая зубы в обжигающий картофель и ей показалось, что это самое прекрасное блюдо из всех ею испробованных. Во время этой нехитрой трапезы, взгляд её упал на старую статью, отпечатанную на пожелтевшей газетной бумаге – сводка по заболевшим и умершим от коронавируса, и она невольно усмехнулась: «Когда-то мир всерьёз беспокоила заморская болезнь и прививки от нее». Как много бы она отдала, чтоб вернуться в то время. Вернуться и изменить то, что она смогла бы изменить.

Желудок радовал приятной наполненностью, а в домике становилось очень тепло, и она смогла снять куртку.

Максимально скрыв следы своего пребывания здесь, она спрятала остатки еды в погреб, а все вещи обратно в сундук и подставив самодельный деревянный стул залезла на печку. Там она расстелила старое лоскутное одеяло, положила найденную на продавленной железной кровати подушку и укрылась своей курткой, постепенно привыкая к окружающему её запаху затхлости. В тепле и уюте, закрывшись тоненькой ситцевой шторой, она забилась в угол и почувствовала себя гораздо менее скверно, чем пару часов назад.

Девушка надеялась, что уснет моментально, как только голова её коснется подушки, но этого не случилось. Эмоции, почти полностью отсутствовавшие в ней после наркоза теперь дали о себе знать, а удовлетворивший самые главные биологические потребности организм, до сего момента себя не проявлявший, начал напоминать ей о своём нездоровье. В тишине и спокойствии она чувствовала пугающую тянущую боль внизу живота и надеялась лишь на свои молодость и здоровье, ведь оказать даже самую простую медицинскую помощь ей было некому.

Все кошмарные события последних дней вихрем проносились в её голове, оставляя после себя щемящее чувство несправедливости и отчаяния. От жалости к себе и своему истерзанному телу она разревелась, позволяя неиссякаемому потоку слез выместить снедающую её боль. Постепенно рыдания сменились негромкими всхлипываниями, а потом и вовсе прекратились, уступив место неспокойному, тревожному сну.

Июнь 2022 года

Проснулась она от вгрызающейся в мозжечок головной боли и, вспомнив про распитие спиртных напитков накануне вечером, Наташа нисколько не удивилась отголоскам вчерашнего застолья. Так уж получилось, что пить она не умела. Слабое количество алкоголя ещё более или менее терпимо переносилось её организмом, но вот доза чуть больше средней давала именно такой отрицательный эффект.

Без всякого желания поднявшись с кровати, она выглянула в окно и по безлюдным улицам поняла, что время сейчас совсем раннее. Ни часов, ни мобильника Наташа не имела, а потому оставалось довольствоваться своими приблизительными подсчетами.

Спустившись на второй этаж, она с удовольствием умылась, но лучше чувствовать себя при этом не стала. Девушка осторожно приоткрыла дверь и заглянула сначала в спальню Олега, затем в спальню Дины – оба ребёнка ещё, спали, что, в общем-то, было не удивительно.

Спустившись на первый этаж, Наташа обратила внимание на большие настенные часы в холе – начало седьмого. Мертвая тишина в доме стала теперь вполне объяснима, и она, стараясь не издавать лишнего шума, прошлепала на кухню.