Губительная красота

Вокруг тесной застройкой раскинулись дома, что называется, на любой вкус и кошелёк. Таблички с надписью: «сдаются номера» или «сдаются комнаты» Наташа игнорировала, хотя в парочке мест была бы совсем не против остановиться. В пестром разнообразии гостевых домов и отелей встречались утопающие в зелени дачные домики состоятельных и не очень граждан.

Пройдя мимо большого красивого коттеджа с красной черепичной крышей, почти полностью скрытого высоким забором, поросшим диким виноградом, она мазнула взглядом по припаркованному возле него автомобилю с откидной крышей и присвистнула: «Умеют люди наслаждаться жизнью».

Пока Наташа без особой цели блуждала в лабиринте старых улиц, она несколько раз оглядывалась, проверяя, не возникло ли у Игоря желания негласно её сопровождать. Через пару кварталов, она вынуждена была эту идею отмести, а у самой себя заподозрить манию преследования, чему, в общем-то, можно было не удивляться.

Утро началось как нельзя лучше, а потому она готова была к любым неприятностям, твердо усвоив на практике, что судьба одной рукой гладит, а другую готовит для очередной оплеухи.

Практически дойдя до поворота она остановилась, чтоб составить хоть какой-то план действий. Конечно мысли, о том, как быть дальше, не давали покоя всю дорогу, но вот ответ на них никак не находился.

Не в силах принять какое бы то ни было решение, она так и стояла возле ничем не огороженного чужого земельного участка, и после секундного колебания, присела на фундамент новой стройки, на данный момент, вероятно, замороженной.

Чуть поодаль, на небольшом пустыре играло несколько разновозрастных ребятишек, крики которых отчётливо доносились до её ушей. Наташа повернула голову в ту сторону, с интересом разглядывая шумную ватагу. Их было не много, человек пять, и они бесперебойно носились за красным резиновым мячом. Определить их возраст, Наташа, не имевшая ни малейшего представления о детях, не могла, а гадать даже не пыталась.

Солнце начало припекать чуть сильнее, намекая на приближение полудня, и девушка встала, понимая, что ни солнечный удар, ни дополнительные ожоги кожи ей ни к чему.

Ни на что особо не рассчитывая, она осторожно направилась вперёд, надеясь на то, что все как-то само утрясется. Поравнявшись с ватагой ребятишек, Наташа неодобрительно заметила, как далеко улетает резиновый мяч, и как близко при этом находится проезжая часть. За улетевшим в очередной раз мячиком побежал малюсенький карапуз, самый маленький из присутствующих. Мальчик был одет в чистенькую голубую футболку с зелёным динозавром и серые шорты, а на голове была надета светлая кепка, рисунок на которой не просматривался с Наташиного ракурса. Девушка, шедшая по неровной обочине улыбнулась, наблюдая за тем, как маленький мальчик ловко перебирает ногами и хотела пнуть ему летевший на неё по обочине мяч, но тот сменил траекторию и выкатился на середину проезжей части. Все остальное девушка уже не видела и действовала повинуясь скорее инстинктам, чем доводам разума. Единственное, что осталось в её памяти это картинка, как ребенок поднимает с асфальта красный резиновый мяч, а навстречу ему мчится большой чёрный автомобиль. Не прошло и секунды, как Наташа выскочила на дорогу, с силой отшвырнула ребёнка и почувствовала резкую боль в правом боку, после чего тело её упало, а мозг начал постепенно отключаться. Темнота, обволакивающая её сознание, быстро сгущалась, заставляя потерять ощущение болезненности во всем теле, а в голове пульсировала одна единственная мысль: «Он жив, он жив! По другому быть просто не может».

Апрель 2022 года

«Он жив, – твердила она самой себе, – он жив! Он не может умереть!» Слезы, которые она размазывала по лицу, смешивались с оставшейся на её ладонях кровью, оставляя отвратительные разводы. Тело некогда любимого мужчины лежало прямо перед ней с тремя пулевыми ранениями: два в груди и одно во лбу. Она знала, что выстрел в голову не оставляет человеку шансов выжить, но это знание куда-то улетучилось под натиском захватывающего её отчаяния. Кровь медленными струйками покидала еще теплое тело, оставляя следы на ее руках и одежде. Девушка то бестолково трясла тело, то со всей силы надавливала на кровоточащую грудь, то делала бессмысленное в данной ситуации искусственное дыхание. Она не знала, что ещё могла бы сделать, моля судьбу только о том, чтоб это оказалось кошмарным сном, и через минуту, открыв глаза, она увидела бы сопящего рядом с ней совершенно здорового мужа.

– Оле-ег! – протяжно кричала она в перерывах между безутешными рыданиями.

Девушка понимала, что ей нужно уходить, что они, наверняка, уже услышали и скоро придут за ней. Ей было плевать. Пускай приходят и делают, что хотят, смерть для неё будет избавлением. Смерть – это единственное, чего она желала на данный момент. Все инстинкты, включая самосохранение, впали в кому под тяжестью свалившегося на неё несчастья.

Бессильно упав в кровавую лужу, образовавшуюся на груди умершего мужа, она громко рыдала, стуча кулаком по его плечу.