Гуд бай, Арктика!..

Так наше корабельное содружество, можно сказать, нерушимый монолит, взойдя на Галли-брин, раскололось надвое: люди бывалые, те, кому коварство ледников знакомо не понаслышке, наотрез отказались бороздить его буераки, ухабы и рытвины.

Порой эти трещины метров по двадцать-тридцать глубиной, а то и пятьдесят, и поглубже, перекрываются рыхлыми снежными мостами, поэтому ходить по леднику в одиночку, а не в связке, поддержала доктора биологии альпинистка Нина Хорстман, жутко опасно. Можно ухнуться — ой-ой-ой.

«Север не любит слабых», часто говаривал Волков (после чего обязательно случалось какое-нибудь кошмарное происшествие, вплоть до угрозы кораблекрушения, нам даже пришлось обратиться к нему с воззванием прекратить талдычить эту присказку), а ледники не любят легкомысленных.

В конце позапрошлого века один швейцарец, проходя по Гриндельвальдскому леднику, упал в трещину, проскользил чуть не две сотни метров, но каким-то чудом уцелел. В кромешной тьме он стал искать выход из лабиринта и, продвигаясь на ощупь вдоль туннеля, обнаружил его! Подледные коридоры обычно заканчиваются у края ледника в едином сводчатом гроте, откуда из самых недр ледяных низвергаются талые воды — истоки ледниковых рек.

Я предпочла бы последовать за Андреем, я вижу людей и чую: его интуиции можно доверять. Но Волков не покинул альпинистов и естествоиспытателей, которые в силу своего жизненного опыта замешкались у ледяного порога, он встал возле них с карабином, охраняя от белых медведей, словно Прометей прикованный — ни туда, ни сюда. Блестело необъятное ледяное зеркало, оглашенное лебединым ячаньем Волкова, жалобно умолявшего тех, кому все по барабану, не разбегаться и не исчезать в полосе неразличимости.

— Андрей, а можно есть снег? — издалека кричал ему Пол.

— Можно, — отвечал Волков. — Но только не ешь желтый снег. Мой друг из Великобритании учил меня: Андрей, никогда не ешь желтый снег.

— А почему?

— Туда кто-то пописал!

Мэтт Кларк вдохновенно приступил к съемке ледника для выставки «High Arctic» в Лондонском Национальном Морском музее. Словно под микроскопом, чувствительная камера Мэтта исследовала структуру льда и его неожиданную палитру, вморозившую в себя небесные оттенки: вдруг в объективе заиграл лимонный да светло-осиновый, от изумрудного, через брусничный, клюквенный до беспросветно черного!..

И совершенно другими глазами смотрела на это сокровище мира, богатейшую кладовую Земли, где бережно хранится самая чистая вода, обладательница волшебных ботинок Джой Гийемо, молодой, но очень серьезный и вдумчивый наблюдатель Всемирной организации здравоохранения, которая буквально не вылезает из командировок в «горячие» точки нашей планеты — в прямом смысле этого слова, поскольку Джой посылают в жаркие страны собирать сведения о природных катастрофах.

Наводнение и вспышка холеры в Индии — туда едет Джой. Землетрясение на Гаити, засуха в Конго или цунами в Индонезии… Джой берет рюкзачок, складную тросточку и улетает, не раздумывая, из мирной благополучной Женевы куда-нибудь в Зимбабве, где подробно описывает жизнь людей в эпицентре засухи, эпидемий, после тайфунов и ураганов, посылая срочные донесения во Всемирную организацию здравоохранения: так, мол, и так, нужно то-то и то-то. А уж отовсюду летят в пострадавшие районы по зову Джой спасатели и врачи с лекарствами, еда, вода, гуманитарная помощь.

Тем временем эта маленькая кареглазая девушка, немного похожая на медвежонка Тэдци, уже строчит рекомендации королям и президентам — как бороться со стихией и выжить в этих условиях, несмотря ни на что.

Джой — специалист по адаптации населения в обстановке изменяющегося климата. Высыхают моря, исчезая с географической карты, оскудевают великие реки — Брахмапутра, Ганга, Нигер, Колорадо, Желтая, Меконг… И это в густонаселенных Китае, Индии, Таиланде, в странах Африки, Ближнего Востока, в Южной Австралии, на западном побережье США и в ее родной Канаде…

Вырубают тропические леса — мелеет самая полноводная Амазонка.

А реки, увеличивающие сток, текут на север — в места, непригодные для жизни.

— Люди недооценивают значение льда в жизни планеты, а между тем все взаимосвязано в этом мире, — говорил нам Дэвид Баклэнд.

Мы были ошеломлены, когда Джой показала на экране диаграммы, где отчетливо прослеживается связь роста малярии, наводнений в Пакистане, засухи в Малайзии и в Республике Чад — с таянием арктических ледников.

Джой смотрела на ледник Галли-брин и думала о своих подопечных в жарких странах, где глоток мутной теплой воды куда дороже золота. Хотя такая вода в момент может заразить холерой и разными другими эсхатологическими заболеваниями, которые, по статистике Всемирной организации здравоохранения, каждый год уносят жизни трех миллионов человек.

При этом лесов на Земле ежегодно исчезает семьдесят три тысячи квадратных километров. Зато пустыня Сахара расширяется на полкилометра в месяц и уже помышляет охватить целиком север Африки.