ГУЛАГ

Были и другие случаи насилия. Долгосрочники угрожали лагерным врачам, требуя оформить инвалидность, которая сулила немедленное освобождение. Отказавшихся порой избивали. В Печорлаге таких инцидентов произошло шесть: врачей “систематически терроризировали”, били, на них даже кидались с ножом. В Южкузбасслаге четверо заключенных угрожали лагерному врачу убийством. В некоторых лагерях количество заключенных, освобожденных по инвалидности, превышало число инвалидов, зафиксированное раньше[1733].

Но в одной определенной группе лагерей, предназначенных для зэков одного определенного сорта, люди испытывали совсем другие эмоции. Заключенные “особых лагерей” представляли собой поистине особую касту: подавляющее большинство их было приговорено к десяти, пятнадцати или двадцати пяти годам и поэтому не подпадало под бериевскую амнистию. Первые месяцы после смерти Сталина принесли им лишь мелкие послабления: разрешили, к примеру, посылки, но только по одной в год. Было отменено запрещение на выезд в другие лагеря футбольных команд и кружков художественной самодеятельности. Но зэки по-прежнему ходили с номерами, окна бараков были зарешечены, и двери на ночь запирались. Контакты заключенных с внешним миром оставались минимальными[1734].

Это был прямой путь к восстанию. К 1953 году многие обитатели особых лагерей уже содержались отдельно от уголовников и “бытовиков” около пяти лет. Предоставленные самим себе, политические создали системы самоорганизации и сопротивления, каких не было в ранние годы ГУЛАГа. Год за годом они жили на грани организованного выступления, планировали и прикидывали шансы, сдерживаемые только надеждой на то, что смерть Сталина принесет освобождение. Но эта смерть ничего не изменила, надежда исчезла и уступила место ярости.

Глава 24

Революция зэков

Я не сплю. Заревели бураныС неизвестной забытой поры,А цветные шатры ТамерланаТам, в степях… И костры, и костры.Возвратиться б монгольской царицей

В глубину пролетевших веков,Привязала б к хвосту кобылицыЯ любимых своих и врагов.<…>А потом бы в одном из сражений,

Из неслыханных оргийных сечВ неизбежный момент пораженьяЯ упала б на собственный меч.Анна Баркова.В бараке

[1735]

После смерти Сталина особые лагеря, как и остальная страна, были полны слухов. Берия возьмет власть. Берия расстрелян. Маршал Жуков и адмирал Кузнецов ввели в Москву войска, танки атакуют Кремль. Хрущев и Молотов убиты. Всех заключенных освободят. Всех заключенных расстреляют. Лагеря окружены войсками МВД, готовыми пресечь в зародыше любое восстание. Заключенные передавали это друг другу шепотом и во весь голос, надеясь и строя предположения[1736].

Между тем национальные землячества в особых лагерях становились сильнее, связи между ними крепли. Типичен для этого времени опыт Виктора Булгакова, арестованного в ночь с 4 на 5 марта 1953 года, в день смерти Сталина, за участие в антисталинской молодежной организации. Вскоре его отправили в Минлаг – особый лагерь, входивший в угледобывающий комплекс заполярной Инты.

То, как Булгаков описывает атмосферу Минлага, резко отличается от лагерных воспоминаний более ранней эпохи. Совсем юный, он попал в хорошо организованное антисталинское и антисоветское сообщество. Регулярно происходили забастовки и другие акты протеста. Было несколько четко очерченных национальных группировок, каждая со своим лицом. “У прибалтов была тесно сплоченная организация, но без грамотной иерархии, а оуновцы, украинцы, были очень высокоорганизованны, у них старшие были еще с воли, они знали друг друга, у них структура возникала на месте почти автоматически”.

Были в лагере и люди коммунистических убеждений. Они подразделялись на две категории – на тех, кто по-прежнему придерживался линии партии, и тех, кто верил в коммунистические идеи, но стоял за реформы в стране. Появились антисоветски настроенные марксисты – в прежние годы такое было немыслимо. Организация, к которой принадлежал Булгаков, была близка к Народно-трудовому союзу (НТС) – оппозиционному движению, ставшему хорошо известным одно-два десятилетия спустя. “Почему-то КГБ боялось этого страшно”, – сказал об НТС Булгаков.

Зэки более ранних поколений были бы, помимо прочего, потрясены лагерными занятиями Булгакова. Заключенные Минлага выпускали подпольную рукописную газету. Они прижали “придурков” – те в результате начали бояться заключенных. Они брали на заметку стукачей. Такое происходило и в других особых лагерях. Жестокую войну со стукачами описал Дмитрий Панин: