ГУЛАГ. Государство в государстве

На самом деле помимо города Ниен при крепости Ниеншанц в черте современного Петербурга находилось не менее трех десятков деревень. От Нотеборга у Ладожского озера до Ниена вдоль берегов Невы и дорог сплошной чередой шли поселения, особенно многочисленные от устья реки Ижоры до истока будущей реки Фонтанки. На месте Инженерного замка и цирка находилась большая усадьба Аккерфельта, у истока Фонтанки — мыза майора Эриха фон Коноу с обширным садом, превращенным Петром в Летний сад, в районе Смольного — село Спасское.

26 апреля 1703 г. войска Петра I подошли к сравнительно большому городу Ниену, расположенному в устье реки Охты.

1 мая Ниен капитулировал целым и невредимым. Петр переименовал Ниеншанц в Шлотбург, что в переводе с голландского означало «замок-город». Несколько недель Ниеншанц был царской резиденцией. До 28 июня Петр местом написания письма указывал — «Шлотбург».

Взяв Ниеншанц, царь уже считал, что прорубил окно в Европу. И действительно, теперь до самого Финского залива не было ни шведских войск, ни укреплений. Именно в Ниеншанце в мае 1703 г. царь назначил награды: 500 золотых первому иностранному судну, которое бросит якорь в Неве, 300 — второму и 100 — третьему.

Голландский посланник в Москве Герних ван дер Гульет писал в Амстердам 23 мая 1703 г.: «Его царское величество изволил назначить премию в 500 червонцев первому шхиперу, которой из Голландии или другого места приведет свое судно в Ниеншанц, которой переименован в Шлотбург, 300 червонцев назначено шхиперу второго судна и 100 червонцев шхиперу третьего судна»[1]

.

Я умышленно привожу такие подробности, чтобы подчеркнуть намерение Петра сделать Шлотбург (Ниеншанц) если не столицей, то главным портом России. Впрочем, для дальнейшего исторического развития страны это не имело значения — и «Санкт-Петербурх» Петра, и шведский Ниеншанц уже в 50-х гг. ХХ века оказались в центре города Ленинграда. Сейчас оба этих места считаются центром Петербурга. От Ниена до Петропавловской крепости 5250 метров!

Петр хотел иметь «свой» город и запретил все упоминания о Ниене. Камень из Ниеншанца пошел на строительство Петропавловской крепости и многих домов в Санкт-Петербурге. Тем не менее Петр хотел, чтобы от Ниеншанца не осталось и следа. Город и крепость буквально сравняли с землей. Датский посланник Юст Юль в своих записках описал большую пьянку у Петра 16 декабря 1709 г. после закладки корабля «Полтава». Далее «царь в сопровождении всех присутствующих поехал за пять верст от Петербурга к месту бывшего Ниеншанца, от которого уцелела часть вала… Туда привезли два пороховых ящика, изобретенных вице-адмиралом Крейцом [Крейсом П.С.]. Ящики были обвиты веревкою и вообще устроены наподобие тех, что на языке фейерверков называются Mordslag (устройство П.С.). В каждом заключалось по 1000 фунтов пороха»[2]. Взрывом была снесена часть земляного вала, зато его звук был слышен во всем Петербурге.

Точно так же Петр I и последние российские монархи сделали все, чтобы никто не знал, как строился Санкт-Петербург и сколько людей погибло в этом самом большом петровском ГУЛАГе.

Но ведь Санкт-Петербург строили не заключенные, а «работные люди». А кто такие работные люди? Свободные люди, приехавшие подработать на столичных стройках, как сейчас в Москву едут гастарбайтеры? Нет, эти ни в чем не повинные люди жили-поживали, и вдруг приходит разнарядка — столько-то человек с города, столько-то с села послать на работы в Санкт-Петербург.

Отказаться было нельзя, многие бежали по пути. Их ловили, били кнутом, иногда вешали. Никаких законов на сей счет не было, не было даже судов, хотя бы «троек» 1930-х гг.

Командировка в Петербург длилась как минимум полгода, а то и больше. Если забрали кормильца, то семья могла погибнуть с голоду. Поэтому вместо хозяина семьи в Петербург правдами и неправдами направляли сыновей, иногда 12–14 лет.

Сразу стоит оговориться, автор не русофоб, но я никогда не врал и врать не буду. Но чтобы правильно оценивать деяния Петра Великого, обратимся к цивилизованной Англии, «родине демократии». С 1859 по 1869 г., то есть 10 лет, англичане строили 164-километровый Суэцкий канал. На его строительстве было занято 1,5 млн рабочих, из которых погибло от 100 до 200 тысяч. Эти рабочие были простыми феллахами, которых насильно согнали на каторжную работу английские войска и банды местных феодалов. Так что особо поливать помоями Петра Великого у нас оснований нет.

Ежегодно в свой Парадиз Петр загонял со всей России по 20–60 тысяч «работных людей». Теоретически они должны были уехать через 6 месяцев, но многих принудительно задерживали, а многие погибали. Работные люди трудились хуже каторжников. Их рабочий день длился 15–16 часов, из которых 12–13 часов отводилось на работу, а 3 часа — на отдых.

Никаких общих сводок о гибели работных людей царю не предоставляли, или они были уничтожены. О гибели и болезнях строителей Петербурга мы можем судить по обрывкам фраз из различных служебных документов.