Гульчатай, закрой личико!

– Я подошел к лесной избушке, как вдруг на меня вылетает маленькая старушонка с гнездом змей на голове и вопит, словно зверь. Когти выпустила, глаза бешено вращаются, и это все несется на меня с криком: «Придушу!»

– И что ты сделал? – Бенедикт рассмеялся, живо представив эту картину.

– Сначала убежал. А потом, когда ведьма вскочила на метлу и начала подниматься с полянки, я запрыгнул и пристроился сзади на ручке.

– А что ты у ведьмы делал?

– Хотел, чтобы она меня снова каменным сделала. Она сказала, потом уже, когда заметила меня и решила съесть живьем, вместо того чтобы скинуть на землю. Так вот, она сказала, что помочь мне сможет только Горгона Медуза, к которой у нее тоже есть претензии. А потом, когда мы приземлились, оказалось, что девица сбежала. Ты пошел на поиски, ну и я тоже решил присоединиться, думаю, вдвоем не так страшно будет.

– А почему вы решили, что мне страшно? – удивился Бенедикт. Если с чувством юмора ему кое-как удалось разобраться, то понять причины, вызывающие страх, значение этого самого страха в развитии человека и вообще его суть он не мог никак.

– А почему ты решил, что я о тебе думал? – удивился Бельведерский.

Ангел замолчал. Так и шли они полдня по лесу Рубельштадта, не сказав друг другу ни слова. Наконец ангел нарушил молчание.

– Что с тобой? – спросил он, заметив, что попутчик побледнел, со стоном перегнулся пополам и схватился за живот.

– Какое-то странное ощущение во рту, ужасно сухо, – прохрипел атлет, – и в животе резь такая, что хочется закричать.

– Ты давно ел? – встревожился Бенедикт.

– Я? – Бельведерский поднял на ангела помутневший взгляд. – Я никогда не ел.

– Точно, ты же был каменным! Я и забыл! – Бенедикт снял с пояса фляжку и напоил попутчика водой, мысленно поблагодарив Гучу. Ему вспомнилось, что, когда тот кинул ему фляжку, он, машинально поймав ее, даже не сказал спасибо черту. – Ладно, давай поедим.

Ангел достал волшебный платок, расстелил его на траве и попросил еды. На платке появилось молоко в большом глиняном кувшине, фрукты, сласти и что-то овощное. Бельведерский отхлебнул из кувшина, потом быстро осушил его до дна. Ангел улыбнулся, вспоминая, как сам первый раз попробовал местную пищу. Вспомнил и свой щенячий восторг, и некоторые неувязки, связанные с этой самой пищей.

Бельведерский насыщался, быстро сообразив, что нужно его прекрасному телу для Нормального функционирования.

– Так, – рассуждал он, тщательно пережевывая пищу, – питаться мне надо регулярно, каждые три часа. Употреблять большое количество белковых продуктов. Потом – углеводы. Жиры желательно растительные, а в качестве основы хорошо подойдет рис. Оливки, к сожалению, только изредка. Нежное куриное мясо должно регулярно поступать на мой стол. И рыба. Рыба обязательно морская. Она содержит большое количество йода, и ее присутствие в рационе обязательно! Да, еще мед. Мед – это кладовая витаминов и микроэлементов. Орехи, молоко, творог – тоже ежедневно, небольшими порциями.

– Откуда ты все это знаешь? – изумленно воскликнул ангел. Откуда взялись у бывшей статуи такие глубокие познания в диетологии?

– Я это не знаю, я это чувствую. Всем организмом чувствую! А так как постоянно испытывать такое чувство мне не нравится, то я забираю этот восхитительный платок-самобранку.

– Это еще почему?! – возмутился ангел.

– Потому что он мне нужен! – Бельведерский стряхнул крошки и завязал платок на запястье большим бантом.

– Но мне он тоже нужен! – Ангел попытался забрать волшебный платок, но тщетно.

– А это твои проблемы, – отмел возражения Бельведерский нахал, – вот ты с ними и разбирайся.

– Но мы все равно вместе идем! – Ангел даже руками всплеснул от такого вопиющего нарушения этики общения. – Какая разница, у кого находится платок?

– В дороге всякое может случиться, – ответил прожорливый спутник.

– Но ведь в таком случае ты оставляешь голодным меня!

– А почему я об этом должен думать? Ты сам решай, как тебе питаться.

– Но ты бы мог попросить его у меня!

– Просить? Зачем? – удивился красавец. – Я сам возьму все, что мне надо.

– Н-да, с этикой у вас полный… – Ангел осекся, не зная, какое слово лучше всего отразит этические проблемы спутника.

– А что такое этика? – спросил Бельведерский.

– Мне почему-то кажется, что объяснения будут пустой тратой времени. Боюсь, что вам этого не понять. – И ангел вздохнул, впервые отказываясь от разговора на любимую тему.

Он замолчал, его спутник тоже не горел желанием продолжать разговор. Так они и вышли к избушке Гризеллы – мрачные и молчаливые.

Ведьма сидела на крылечке. Змейки на голове тоже повисли и пригорюнились. Они уже успели сцепиться с ведьминым котом и полчаса шипели на него. Кот тоже шипел. А ведьма ругалась, стараясь успокоить домашнюю живность. Потом ей это надоело, она просто выгнала кота из избы, а змеям пообещала открутить головы. Только после этого она смогла немного отдохнуть.

– Здравствуйте, Гризелла Бенесафуиловна, – донеслось до нее, но ведьма, поглощенная своими переживаниями, не услышала приветствия ангела.

– Оглохла, старая?! – рявкнул Бельведерский над ухом Гризеллы.