Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.)

— Моя молодая госпожа и есть дочь князя Хо. Матушка ее впала в бедность, а госпожа моя подарила свою любовь человеку неверному и неблагодарному. Уехал он в Восточную столицу и не шлет о себе никаких вестей. Прошло уже два года; от огорчения и тревог она заболела. Теперь вот приказала мне продать эту драгоценную шпильку. Ничего не жалеет моя госпожа, лишь бы получить весть о своем любимом.

Прослезившись от жалости, ювелир воскликнул:

— До чего же она дошла! Дочь такого знатного человека, а потеряла все… Что может быть тяжелее! Даже меня, старика, до слез трогает рассказ о такой превратности судьбы!

Старик привел служанку к дочери императора и все ей поведал. Растроганная рассказом, госпожа Янь-сянь долго вздыхала и заплатила служанке за шпильку сто двадцать тысяч.

В это время Лу, невеста Ли И, была в Чанъани, а сам он, собрав наконец нужные ему средства, вернулся к месту своей службы в Чжэнсянь. Но вскоре, в двенадцатую луну, снова попросился в отпуск, чтобы съездить в Чанъань по своим брачным делам.

Тайно поселился он в тихом, уединенном месте, чтобы люди не узнали о его приезде.

Но был у него троюродный брат Цуй Цзю-мин, человек ученый и очень добрый. Частенько вместе с Ли И бывал он у Сяо-юй в прежние времена, пил и веселился с ними. Каждый раз, когда доходили до него вести о Ли И, он сообщал их Сяо-юй. Она, в свою очередь, часто посылала Цуй Цзю-мину топливо и одежду, и тот был очень ей благодарен. Как только Ли И приехал в Чанъань, Цуй Цзю-мин поспешил известить об этом Сяо-юй.

— Как можно поступать так бессердечно! — воскликнула она в отчаянии.

Сяо-юй просила знакомых и родных уговорить Ли И прийти к ней. Но он хорошо понимал, что Сяо-юй заболела по его вине. Ведь он опоздал к сроку и нарушил клятву! Ли И стыдился своего жестокого поступка и ни за что не соглашался пойти на свидание. Он рано уходил из дому и поздно возвращался, чтобы посланцы Сяо-юй не застали его.

А девушка день и ночь лила слезы, не спала, не пила и не ела. И думала только о том, как бы еще хоть раз в своей жизни повидать любимого. Тоска и волнение ее росли с каждым днем, и наконец силы оставили ее: она уже не могла подняться с постели.

Тем временем в Чанъани постепенно начали распространяться слухи об этой истории. Люди с чувствительным сердцем и благородной душой были растроганы преданностью Сяо-юй и возмущены низким поступком Ли И.

Наступила третья луна — время веселых прогулок. Ли И с приятелями отправился в Храм Высокого Почитания полюбоваться на цветущие пионы.[70]

Друзья прогуливались вдоль восточной галереи и сочиняли стихи. Некий Вэй Ся-цин из Цзинчжао, близкий друг Ли И, упрекнул его:

— Погода сегодня чудесная, деревья и травы в роскошном цветении. Жаль мне Сяо-юй, она горюет в одиночестве! Вы жестокий человек, если смогли ее бросить. Благородный муж так не поступает.

Пока Вэй Ся-цин усовещевал Ли И, к ним приблизился какой-то незнакомец богатырского сложения. Он слышал их разговор. Неизвестный был одет с изяществом, но скромно и держал под мышкой лук; лицом он был красив, как бессмертный дух. За ним следовал слуга — коротко остриженный мальчик, по виду иноземец. Внезапно неизвестный сложил руки в знак приветствия и обратился к Ли И с такими словами:

— Не вы ли господин Ли И, десятый в роду? Я сам из Шаньдуна и прихожусь вам дальним родственником по женской линии. Хоть у меня и нет литературных талантов, но, поверьте, я умею ценить их. Я много слышал о вас и давно мечтал с вами встретиться. И вот сегодня мне посчастливилось! Мое скромное жилище недалеко отсюда. Там слух ваш усладит приятная музыка. К вашим услугам будет все, что изволите пожелать: девять красивых девушек, с десяток хороших коней. Очень прошу удостоить меня посещением.

Приятели Ли И нашли предложение превосходным. Следуя за незнакомцем, вся компания отправилась в путь. Проехали несколько кварталов и очутились в Шэнъе. Поблизости был дом Сяо-юй. Ли И не хотел проезжать мимо него и под каким-то предлогом повернул коня, но незнакомец сказал:

— До моего жилья совсем рукой подать. Могу ли я позволить, чтобы вы бросили нас у самого порога?

Он схватил коня Ли И за поводья и насильно повел за собой. Вскоре они оказались у дома Сяо-юй. Вконец смущенный и растерянный, Ли И пытался повернуть коня назад, но незнакомец приказал слугам насильно втащить Ли И во двор и запереть за ним ворота.

— Ли И прибыл! — закричал он.

Радостные возгласы женщин были слышны даже на улице.

А накануне вечером Сяо-юй приснилось, будто какой-то мужчина, одетый в желтое, привел Ли И, усадил его на циновку и велел Сяо-юй снять с него туфли. Проснувшись, девушка рассказала матери, какой сон она видела, и сама растолковала его значение: «„Туфли“ — это „согласие“[71] — муж и жена снова свидятся. „Снять“ значит „расстаться“ — вслед за встречей последует вечная разлука. Выходит, мы скоро должны встретиться, а потом я умру».