Гулистан

Насилью противопоставь смиренье —И кротостью запрешь врата сраженья.Насильник кротость встретил и умолк —Ведь острый меч не режет мягкий шелк.Слона вести ты можешь без опаски За волосок — побольше только ласки...

Паромщики стали просить извинения за случившееся, припали к его ногам, несколько раз притворно поцеловали его в лоб и глаза, а затем позволили ему на паром шагнуть и пустились в путь. Наконец они доплыли до колонны, оставшейся в воде от греческих построек. Паромщик воскликнул:

— Ладья дала течь. Тот из вас, кто сильнее всех, должен взобраться на колонну и держать канат ладьи, чтобы мы могли заделать щель.

Юноша, обольщенный своей смелостью, не заподозрил дурных намерений оскорбленного врага и пренебрег указаниями мудрецов, которые говорят: «Если ты однажды огорчил чье-либо сердце, то, хотя бы ты доставил вслед затем этому человеку сотню удовольствий, берегись его возмездия за ту одну обиду, ибо стрела вынимается из раны, но обида остается в сердце».

Бекташ сказал Хилташу: «Нанес врагу обиду —Его остерегайся, не упускай из виду».

*

Обиды ожидай всечасно,Обидевши кого-нибудь,И не кидай о стенку камнем —Тебя ударит камень в грудь.

Как только юноша намотал на руку канат ладьи и взобрался на колонну, паромщик вырвал канат из его руки прочь и погнал ладью во всю мочь. Бедный юноша был поражен и ничего не смог сделать. Два дня он терпел бедствия и мучения, тяжелые лишения, а на третий день сон схватил его за ворот и сбросил в реку; через сутки течение выбросило его на берег. В нем еще тлели последние искорки жизни. Он начал есть древесные листья и корни трав; набравшись немного сил, он направился в пустыню. Долго шел он, пока не добрался, изнуренный, изнемогая ст жажды, до колодца. Вокруг колодца собрались люди, за один башиз им давали одну чашу воды. У юноши не было ни одного башиза; он начал просить и умолять, чтобы ему дали попить, как и другим, но никто не сжалился над ним. Он хотел взять воду силой, но это ему не удалось. Тогда что же ему было делать — он свалил наземь несколько человек, но люди его одолели, безжалостно избили и изранили.

Коль тучи комаров начнут кусать слона,

То, как он ни могуч, едва ль спасется слон.А если муравьи на льва пойдут гурьбой, —Как он ни яростен, ободран будет он.

Ничего больше не оставалось делать — пристал он к каравану и пошел с ним рядом. Ночью добрались они до какого-то ночлега, опасного по причине водившихся неподалеку разбойников. Заметил борец, что караванщиков охватила дрожь, а в душе их царит страх перед гибелью.

— Не страшитесь, — воскликнул борец, — с вами нахожусь я, а я один могу справиться с пятьюдесятью мужчинами, да и другие юноши мне помогут!

Услыхав эти слова юноши, путники, шедшие с караваном, воспрянули духом, довольные его заступничеством нежданным. Они сочли нужным поддержать его силы пищей и водой. У юноши в желудке бушевал огонь; повода терпения выскользали из его рук. Он с жадностью проглотил несколько кусков еды, а вслед затем выпил несколько глотков воды. Успокоив дэвов своего желудка, он заснул.

Шел с караваном один старец, повидавший мир.

— Друзья, — воскликнул он, — я не столько опасаюсь разбойников, сколько этого нашего телохранителя. Рассказывают, что у одного араба была малая толика дирхемов; по ночам он никак не мог заснуть один в доме от страха перед ворами. Привел он к себе друга, чтобы тот рассеял своим обществом ужас его одиночества. Несколько ночей провел друг в его обществе и, как только узнал о местонахождении дирхемов, украл их и убежал. Утром увидели араба голым и плачущим. «Что же случилось, — спросили его, — не украл ли вор твои дирхемы?» — «Нет, клянусь аллахом, — ответил он, рыдая, — их украл сторож!»

Всегда остерегался я змеи,С тех пор как я узнал о свойствах змей;Страшнее нам укус того врага,Что другом кажется в глазах людей.

Откуда вы знаете, может быть, этот юноша из числа разбойников, а к нам в караван коварно проник, чтобы известить своих друзей в подходящий миг? Я советую оставить его спящим, а самим уехать!