Гуло: Первая проверка

Суетящиеся старики, перепуганный юноша, ухмыляющиеся парни, никто не заметил, как проснулась Лиза. Ещё не отойдя ото сна (а так же от укуса вампирши и последующих забав) она приподнялась на локте и выглянула из-за плеча вцепившегося в постель князя. Парни невольно расступились. Она осматривала комнату, словно очутилась здесь первый раз (по сути дела, так и было — Аманда же обещала ей полное забвение их отношений), заметив полулежащего на коврах отца, помогающего ему графа, девушка вскочила на ноги.

— Папенька?! Что с тобой?! Как мы здесь…, — Лиза заметила наглые взгляды парней и свой приспущенный корсет. С визгом девушка нырнула под покрывало.

Её слова, свершили то, что уже несколько минут пытался сделать граф — Райский вскочил на ноги. С резвостью, поразительной для столь почтенного возраста он рванулся к постели, по ходу растолкав парней, и, скинув на пол невменяемого князя.

— Лизонька! — Андрей Владимирович застыл в шаге от обесчещенной, по его мнению, дочери. — Как же это?! Зачем?! Он принудил тебя?! Опоил чем-то?!

— Кто он? — девушка натянула покрывало до самого подбородка.

— Мерзавец Рунский!

— Князь? При чём тут князь?

— Лиза! Не лги! Заклинаю памятью матери — не лги! — в тоне старика появились суровые нотки.

Девушка тихо заплакала.

— Я ли не любил тебя?! Не лелеял?! Не тратил последние деньги на обучение и наряды?! И что в благодарность?! Позор на старости лет!

— Постой-ка, брат Андрей Владимирович, — Коршиков положил руку на плечо старика, — не кипятись. Бабу учи не учи, а коли в одном месте засвербит, что у холопки что у дворянки — мигом и учёность, и наряды слетят. Извини уж, брат, за прямоту. Баба, что твоя собачонка — поманит кто, приласкает — она и на спину опрокинется. Перезрела девка и ни её тут вина. Так уж Господом Богом положено. Я же тебе сколько раз говорил — подыскивай жениха — с приданным помогу. Разве же мы не приятели? Разве же твой батюшка в лихие времена моему не помог? Ты же заупрямился — не возьму чужих денег, не возьму чужих денег — вот теперь не девку вини, а гордыню свою.

— Да ни в деньгах дело, Данила Фёдорович, — со стоном вздохнул старик, — не по душе моей голубке женихи были. Я, говорит, папенька, не могу без любви, противно, а в сердце моём уже есть один человек. Либо его дождусь, либо в девках останусь. Я же, покойнице Дарье Филипповне, обещал дочку любить и ни в чём не неволить… Вот и дождался…

— Ну ты, брат, и выдал! Чтобы моя Сонька ещё и женихов себе выбирала! Ха! Она бы себе такого обормота выискала… Упаси, Господи! Постой-ка! А уж не по сему ли прохвосту твоя дочка сохла?

Все взоры обратились к притихшему у стены князю. Рунский оказался не таким уж глупцом, за которого я его посчитал при первом знакомстве. Ему выпал шанс, и он им воспользовался. Подобно заправскому регбисту, князь обошёл заслон парней и рухнул на колени у постели.

— Елизавета Андреевна, звезда моя, — затараторил он — лишь суровость родителей и их недовольство заставляли меня медлить. Но теперь, я не в силах больше молчать. И жизнь моя, и счастье, — в этом он, кстати, не кривил душой, — целиком в руках ваших. Сердце сгорает от страсти к вам. Умоляю о руке вашей и сердце. Будьте моей женой — княгиней Рунской!

— Во как! — выдохнул Коршиков.

Лиза натянула покрывало почти до самых глаз и только хлопала ресницами. Бедная девушка: оказаться полуголой в незнакомой комнате, на чужой постели, в обществе шести мужчин, один из которых её отец, а другой ни с того, ни с сего признаётся в чувствах и зовёт замуж… Да! К тому же и не помнить с чего вся эта пикантная ситуация произошла… Её молчание легко было понять.

Князь же не теряя времени, не вставая с колен уже направлялся к Райскому:

— Владимир Андреевич, Христом Богом заклинаю, не сгубите два любящих сердца отказом. Не откажите! Благословите союз наш!

Ошалевший старик тёр пальцами виски.

— Но приданное…, — выдавил он наконец.

— Цыц, старый перечник! — вмешался Коршиков. — Приданное у моей крёстной дочери будет не хуже чем у других! А чувства, вон все из-под корсета наружу видны. Так что помалкивай! Согласен он. Соня, — неожиданно позвал он — ну-ка иди сюда. Знаю же что подслушивала.

Девушка застыла в дверях, не решаясь войти в покои, где только что на зависть переводным романам, разыгралась такая сцена страсти.

— Вот что, душа моя, пройди-ка по залам и шепни двум-трём дамочкам о помолвке князя Рунского и Лизы Райской. Мы же подойдём позже и объявим сие официально.

— Родители мои…, — начал было князь, когда Софья бегом понесла в свет пикантную новость.

— Не боись, вьюнош, — улыбнулся граф так, что Рунский предпочёл умолкнуть, — с родителями твоими я дело улажу. Закладные-то на ваши именьица ещё батюшкой моим приобретены. Так что не чужие люди чай, сочтёмся. Лиза, вылазь из-под одеяла и приведи себя в порядок — мы тебя снаружи подождём. Да, хлопцы, помогите жениху барахлишко собрать и последите, чтобы куда не запропал часом.

— У нас не запропадёт, Данила Фёдорович!

— Вот и ладно, а я вам завтра велю по чарке водки поднести да и грошиков на кабак подкину. За службу.

* * *