Гуло: Первая проверка

— Успокойся, Гуло, — улыбнулся тот что в лосинах. — Это всего лишь проверка.

— Отпусти волчат, — добавил второй. — Они про вас ничего не знали.

— Надо бы повежливее разговаривать с незнакомцами, — буркнул я, однако силу успокоил. Рысь убрала стилет. Волколаки помогли встать подруге и отошли в дальний угол.

— Вожак стаи займётся их воспитанием лично, — пообещал первый вамп. — Даже извинится перед тобой, Гуло, если хочешь. Молодняк. А сейчас пройдите, хозяин ждёт.

— Надеюсь на этот раз без проверок? И что за дурацким именем вы меня зовёте?

Вампы улыбнулись.

Уже у дверей природное любопытство взяло верх. Я обернулся к вампам.

— Вопрос можно?

Оба кивнули.

— Вон тот, — я указал на парня с пирсингом. — Он что серебра не чувствует.

— Чувствует, — сообщил любитель тёмной одежды. — Просто он любит боль.

— Очень любит, — кровосос в лосинах похотливо улыбнулся, сверкнув клыками. Я поспешил ретироваться.

Чёрт возьми, мало того, что здесь все нежить и монстры, здесь ещё и извращенцев навалом! Ничего себе нашёл работу!

* * *

«Каков же повелитель, если слуги такие?» — думал я, оглядывая апартаменты Стефана.

Посмотреть на что было. Роскошь — убийственная. Музейного вида гигантская люстра и множество изысканных канделябров не столько разгоняли мрак, сколько его подчёркивали. Именно этот мерцающий полусвет-полумрак скрадывал размеры комнаты, обращая её то в просторную залу, то в интимный кабинет человека с изысканным вкусом. Повсюду, если не считать непроницаемо чёрного пола, царствовал багровый цвет различных оттенков. Стены, мебель, даже дубовый письменный стол, словно пропитались кровью. Это внушало ужас, но и одновременно завораживало, как впрочем и всё, что связано с вампирами. Такая уж у них натура…

Спутницы мои, казалось, перестали дышать. Впрочем, для вилы это неудивительно — она всё же нежить — а вот притихшая рысь меня удивила. Ну что же, один раз я уже клыки показал, продолжим в том же духе. По-моему, терять уже нечего.

— Ну и где ваш великий и ужасный? — я старался говорить погромче, чтобы скрыть дрожь в голосе. — В магазин отошёл, за бутылочкой крови? Или живот прихватило от волнения? У вампиров прихватывает живот?

Девушки смотрели на меня с ужасом.

— У вампиров другие болезни, Гуло? — голос за спиной, почти над самым ухом.

Да будь у меня трижды вольфрамовые нервы, я бы не мог не вздрогнуть. Проклятье, когда мы вошли, там никого не было. Да и в любом случае, мой зверь, должен, просто обязан был почувствовать приближение чужака. Я повернулся так резко, что едва удержался на ногах.

У дверей стоял высокий широкоплечий мужчина. С минуту наши взгляды изучали друг друга, потом я почувствовал нечто непонятное. Тело заполнил холод. Не холод температурный, а тот самый ватно-вяжущий, что бывает при большой потере крови, когда гаснут все желания кроме одного — спокойно наблюдать, как из твоего тела, капля за каплей, вытекает жизнь.

Мозг же наоборот, словно оказался в кипящем котле. Бессмысленное слайд-шоу из образов, зачастую незнакомых и непонятных, замелькало перед внутренним взором, грозя полным сумасшествием. Это чем-то походило на воздействие пресловутым двадцать пятым кадром. А может и не походило, может оно тем и являлось, потому как мелькание затихло и остался только один образ. Алиса. Самка-альфа, что заразила меня ликантропией. Я видел её такой, какой она была при жизни: манящей и повелевающей, заботливой и ненасытной. Именно такой она и была, пока добровольно не приняла смерть.

Проклятье! Я позволил вампиру захватить взгляд и теперь он полностью овладел моим сознанием и волей, манипулируя ими по своему усмотрению. Я стал его игрушкой. Огромным усилием, отвоёвывая каждый миллиметр я закрыл веки и опустил голову. Образ Алисы побледнел, в тело возвращалась чувствительность. Вместе с ней нахлынула нечеловеческая боль в мышцах. Расплата за сопротивление. Даже при моей способности к регенерации, хотя бы полдня придётся пролежать в постели, восстанавливая форму.

Ещё чувствуя слабеющую связь со Стефаном, я вызвал силу и послал ему заряд. Я не увидел, но почувствовал, как вампир дёрнулся, ни как от серьёзного удара, а как от шлепка, вернее пощёчины. Пустячок, а приятно. Мы тоже огрызаться умеем.

— Браво, Гуло, — услышал я. — Ты не только защищаешься, ты ещё и отвечаешь. На это решатся немногие из моих волколаков.

— А я не дрессированная собачонка, — говорить было настолько трудно, что каждое слово ощущалось гортанью, языком и даже на вкус. — И что это за идиотская кличка?

Я едва заметил, как вампир пересёк комнату и оказался в кресле. Чёрт, а силы у него действительно много. Интересно сколько веков копил?

— Это не кличка, это росомаха на латинском. Название животного скорее всего связано с бытовым старорусским языком, в котором выражение «ходить росомахой» означало неряшливость в одежде и манерах поведения. Вот только непонятно: то ли этот зверь со своими неуклюжими повадками дал повод так называть людей, то ли с людей кличка была перенесена на животное.

Рысь усмехнулась.