Гумилев сын Гумилева

Когда летом 1988 года Михаил Кралин уговаривал Гумилева прийти в Фонд культуры, где решалась судьба будущего музея, Лев Николаевич сначала отмахнулся: «Положил я на это дело с прибором…» С трудом Кралин сумел вытащить Гумилева в Фонд культуры. Дорогого гостя привезли на машине и подготовили к схватке.

Дело в том, что Ирина Пунина и Анна Каминская предлагали создать в Фонтанном доме музей русского авангарда, где главным персонажем оказался бы Николай Николаевич Пунин. В противостоянии пунинцев и ахматовцев Гумилев, разумеется, мог взять только сторону последних. Авторитет единственного сына и наследника и слава непобедимого мастера дискуссий делали Гумилева важной, даже незаменимой фигурой в предстоящей партии, которую Кралин назвал «генеральным сражением». Поэтому литературовед и не пожалел усилий: «…это был блестящий спектакль из истории нравов, и он играл в этом спектакле во всеоружии ума и таланта». Гумилев выступал после Анны Каминской, уже немолодой дамы. С присущими ему остроумием и бесцеремонностью он высмеял чужую идею: «Ты, Анька, очень хорошо рассказала, кто в какой комнате жил. Только ты почему-то забыла упомянуть свою родную бабушку Анну Евгеньевну, а ведь она была очень порядочным человеком! Ну ладно, давайте устроим музей-гарем: ты, Ирка, развесишь фотокарточки своих любовников, я повешу свою Птицу, то-то будет славно!»

Пунины этот бой проиграли, но открывшийся в июне 1989-го Музей Ахматовой Гумилев всё равно не жаловал. Вероятно, из-за тягостных воспоминаний – ведь на Фонтанке, 34 прошли не лучшие годы: «жить мне, надо сказать, в этой квартире… было довольно скверно», – вспоминал он. Гумилеву больше нравился народный музей Ахматовой, открытый еще в 1976 году в ПТУ на Кронштадтской, 15 благодаря усилиям простой учительницы Валентины Андреевны Биличенко и ее помощников. Любопытно, что ПТУ работало при судостроительном заводе имени А.А. Жданова.

Возможно, Лев Николаевич недолюбливал Музей Ахматовой по другой причине: Гумилеву не нравилось, что семейная жизнь его матери стала предметом научных исследований. А кому это, собственно говоря, понравилось бы? Есть такой анекдот. Будто бы историку Петру Ивановичу Бартеневу, издателю журнала «Русский архив», явилась Екатерина Великая: «Сукин сын! – сказала государыня ученому. – Уж как я старалась многое укрыть от потомков, а ты узнал обо мне всё…» С этими словами императрица ударила историка веером по носу.

Может быть, поэтому Лев Николаевич, в отличие от «брата Орика», практически ничего не сделал, чтобы увековечить память любимого отца. В лучшем случае мог прочитать стихи на творческом вечере или проконсультировать очередного гумилевоведа и рассказать немного «о папе» или «о маме». Вот характерный случай. В субботний вечер 15 апреля 1989 года в Ленинграде состоялся вечер «Золотое сердце России», посвященный Николаю Гумилеву. Вечер вел Никита Толстой. Стихи читала Наталья Минаева. Режиссер И.Алимпиев показал киноленту «Африканская охота». Орест Высотский показывал слайд-программу «Об отце». Был там и Лев Гумилев – в качестве гостя.

Если Орест Николаевич последние годы жизни посвятил памяти отца, то Лев Николаевич был поразительно равнодушен даже к изданию его книг: «Да плюнь ты на это! Либо напечатают его книгу, либо нет, но нам с тобой это как мертвому клизма!»

Когда Орест Высотский решил проконсультироваться с братом об издании «Африканского дневника», Лев Николаевич сначала отмахнулся («всецело твое дело»), а потом все-таки заметил: «…опубликовать надо. Папа одобрил бы», – но дал понять, что заниматься издательскими делами не намерен. Пусть брат хлопочет: «…это дело твое».

У Льва Гумилева была своя судьба, своя жизнь, далекая от интересов литературоведения. Тратить ее на дела литературоведческие и мемориальные он не собирался. Слон не может заниматься исследованием жизни слонов. Лев Гумилев как личность творческая ничуть не уступал своим родителям. Вскоре он это докажет, а его слава, пусть ненадолго, но превзойдет славу отца.

Высокий покровитель

Судьба Льва Николаевича решалась весной 1987 года в кабинетах ЦК КПСС. В марте Гумилев направил в ЦК на имя А.И. Лукьянова письмо, где и пожаловался, что научные издательства и журналы не печатают его книг. Вероятно, письмо посоветовал ему написать сам Лукьянов. С Анатолием Ивановичем Гумилев познакомился еще во времена «пунических войн». Лукьянов, квалифицированный юрист и сотрудник аппарата Президиума Верховного Совета СССР, попытался Гумилеву помочь, впрочем, без особого успеха.