Гумилев сын Гумилева

«Костя будет заниматься наукой, а Слава – издавать книги», – говорил Лев Николаевич своим молодым ученикам, Константину Иванову и Вячеславу Ермолаеву. Пожелание Гумилева исполнялось лишь несколько месяцев.

В июле 1992-го появился Фонд Льва Гумилева. Президентом избрали академика Панченко, вице-президентом – профессора Лаврова. Эти немолодые и очень занятые люди должны были подкрепить Фонд своим авторитетом, повседневная работа оставалась Вячеславу Ермолаеву, председателю правления Фонда. В феврале 1993-го место Ермолаева занял психолог Михаил Коваленко, который в конце девяностых отошел от дел. Сейчас этот Фонд не существует даже на бумаге.

В начале 1990-х Ермолаев вместе с Владимиром Мичуриным подготовили к изданию несколько книг Гумилева. Это были сборники статей «Этносфера», «Ритмы Евразии» и «Черная легенда», их еще называют «серой серией» по цвету обложки. Они выходили в московском издательстве «Экопрос». По сравнению с пиратскими изданиями старых книг Гумилева «серая серия» и в самом деле очень хороша. Но ни Ермолаеву, ни Мичурину не хватало издательского опыта. Они не были и профессиональными редакторами, что отразилось на качестве самих изданий. Так, в состав «Черной легенды» они включили беседы Гумилева с журналистом Альянсом Сабировым («Я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы»), хотя эти беседы напоминают довольно грубую компиляцию из двух старых (1988 и 1989 годов) интервью, которые Гумилев давал тому же Сабирову, и фрагментов книг и статей Гумилева вплоть до «Этногенеза и биосферы Земли». Даже в «Этносфере», лучшем сборнике «серой серии», есть издательские ошибки.

В 1994-м Наталья Викторовна передала права на издание оборотистому Айдеру Куркчи, который затеял издание пятнадцатитомного собрания сочинений Льва Николаевича и даже создал под него специальный фонд «Мир Л.Н. Гумилева». Только в нулевые издание книг вернулось к ученикам Льва Николаевича, а в 1998-м появился просветительский интернет-портал «Гумилёвика». Он остается самым интересным и самым информативным сайтом, посвященным Льву Гумилеву.

Летом 1992 года Константин Иванов вернул себе место главного ученика и преемника. Именно он взял на себя заботы о похоронах учителя.

Но с этими похоронами связана прямо-таки мистическая история, как будто предопределившая судьбу Константина Иванова. Известняковый четырехконечный крест установят на могиле Гумилева позднее, а тогда, в июне 1992-го, поставили временный деревянный. Почему-то вместо одного креста привезли два, «лишним» оказался крест, изготовленный по эскизу самого Константина Иванова. Через полгода именно этот крест поставят над его могилой.

Смерть его была страшной. 19 декабря Иванова убили почти на пороге собственной квартиры, он умер на руках жены и пятерых детей.

Град Петров уже стал «бандитским Петербургом», и убийства не были редкостью. Как говорят, Иванов оказался на пути бандитов, которые устроили в церкви нелегальный склад и по ночам вывозили оттуда товары. Иванов установил за ними слежку и, возможно, собирался использовать против бандитов-бизнесменов свои семейные связи, однако его самого выследили и убили.

Анатолий Чистобаев приводит и другую версию. В НИИ географии начались кражи: похищали компьютеры и прочую оргтехнику. Это сейчас компьютер или ксерокс кажется не бог весть какой ценностью, а в начале девяностых это был дефицитный и ценный товар, который можно было легко перепродать, заработав фантастические деньги. Писатель Леонид Бородин, получив итальянский компьютер “Olivetti”

, его продал и на вырученные деньги учредил настоящую литературную премию. Так что кражи из НИИ географии были делом настолько серьезным, что Иванов привлек к делу Большой дом. Расследование пошло, и незадолго до смерти Иванов сказал: «Скоро я назову вора».

Как бы там ни было, убийство не раскрыли. Гибель Константина Иванова оказалась потерей невосполнимой. Человек энергичный, несомненно, пассионарный, Иванов планировал поставить развитие пассионарной теории этногенеза на новый уровень. Иванов умел и любил пробивать свои идеи и сам мог бы со временем сделать не только научную, но и административную карьеру. Он уже заведовал лабораторией этнической географии ЛГУ и фактически руководил этнографическими исследованиями на геофаке и в НИИ географии, писал докторскую диссертацию.

Люди, даже не особенно близкие к Иванову, вспоминают его как человека редкого для наших дней. На рубеже восьмидесятых и девяностых сам президент СССР Михаил Горбачев не стеснялся ездить по миру и собирать подачки, как милостыню. Дамы в норковых шубах и мужчины в хороших дубленках чуть не дрались из-за гуманитарной помощи, посылок с чечевицей и сухим молоком, которые отправляли «голодающим русским» сбитые с толку европейские и американские обыватели. В ЛГУ тоже распределяли гуманитарную помощь – дефицитное мыло. Каждому сотруднику полагалось по десять кусков. Многодетной семье Иванова мыло было не лишним, но взять подачку он отказался. Более того, убедил еще двадцать человек отказаться от гуманитарной помощи. «Отказники» передали Иванову всё мыло, а тот сложил все куски в мешок и пошел в главное здание университета. Со словами «Мы, русские, в подачках не нуждаемся» Иванов бросил мешок с мылом на стол ректора.

Смелость, гордость, деловые качества Иванова несомненны, но как насчет собственно науки?