Гусеница на диете

– Моих костей? – уточнила балерина, пытаясь улыбнуться и наконец-то вспомнив мужчину – это друг Габриэля Константин. Врач, а значит, она находится в больнице. Даже только что вышедшему из коматозного состояния человеку под силу сделать такое вот нехитрое умозаключение. И она порадовалась, что голова у нее в порядке, то есть ход мыслей в ней не нарушился.

Константин между тем радовался явному прогрессу в состоянии пациентки:

– Ну ты, Варя, даешь! Я тебе еле-еле пальцы собрал, а ты сразу же на репетицию отправилась? Просто сумасшедшая! Хорошо, что я не театральный врач, а то поубивал бы своих пациентов за неуважение к моей работе. И вот что вышло!

– Моей вины в том нет, – заявила Варвара.

– Вины нет, согласен. Но вот не пошла бы на репетицию и не случилось бы то, что случилось, – развел руками Константин, который был по-своему прав.

Варвара сконцентрировалась на своем носе, затем на груди, а потом полностью пришла в себя и задала вопрос:

– А что с Сашей?

– Ты имеешь в виду того подонка, что кинул тебя в оркестровую яму? – уточнил Габриэль.

– Ну да! Он мой партнер и друг! – с вызовом ответила балерина.

– Интересная ты женщина… Про себя еще ничего не спросила, а сразу спрашиваешь о нем. – Габриэль задумался.

– Так что с ним?

– Ты запомнила, что твой партнер и друг вел себя неадекватно? – спросил Костя.

– Не то слово. Я никогда его таким не видела. Он так кричал! Просто ужас! Не мучайте меня, что с Сашей?

– Сейчас он сам мучается от того, что сделал. Правда, почти ничего не помнит, – пояснил Константин.

– Где он? Тоже здесь? – загорелась Варвара.

– Нет. Я бы не смог ему помочь, поскольку в моей клинике нет психиатрического отделения, – развел Константин руками. – Дело в том, что с Александром, человеком добрым и мирным, по словам коллег, случился припадок, который на языке медиков называется «острый психоз». А в народе в подобных случаях говорят «сошел с ума» или «впал в бешенство».

– У Саши сумасшествие? – ахнула Варя. – Это, конечно, многое объясняет…

Габриэль нервно дернул плечом. Ему явно не нравилось, что балерина проявляет такую заботу о своем дорогом Саше.

– Не бойся, он уже приходит в себя. А вообще это ведь было очередное покушение на тебя. В крови Лаврова и в бутылке с водой, которую он пил, найдено большое количество галлюциногенного препарата, психотропного вещества, способного вызвать очень яркие галлюцинации и буквально свести человека с ума. Танцовщик объяснял следователям, что видел вокруг себя отвратительнейших чертей, гиен, всяких монстров и уродов, которые смеялись над ним и угрожали его жизни, вот он и начал расправляться с ними. Так что не переживай, твой партнер не хотел тебе зла. Он бился с демонами.

– Так что с ним сейчас? Он станет прежним?

– Он не сошел с ума, припадок был кратковременным, если ты об этом. Но Александр находится в тяжелом психологическом состоянии – переживает, что натворил. Пострадала не только ты – у одной балерины сломана ключица, у другой – скула, еще у одного танцора серьезный вывих сустава, который он заработал при падении, когда его толкнул Лавров. Твой партнер ведь и на других набросился, – пояснил Габриэль.

– Этого я уже не помню.

– Тебя он, по дружбе, вырубил первой. Весь ужас произошел на наших глазах. Главное, никто не мог тебе помочь, ведь и предположить не могли, что танцовщик выкинет такое.

– Выкинет меня? – Варвара улыбнулась. – А где Саша сейчас? Все еще в больнице?

– Дома. Формально он ни в чем не виноват. По большому счету Лавров сам жертва. Он звонит сюда каждые полчаса и справляется о твоем здоровье. А вот присутствовать при твоем пробуждении побоялся. – Константин усмехнулся.

– Почему? – удивилась Варвара.

– Наверное, ему стыдно смотреть тебе в глаза. Что ж, его можно понять.

– Вот дурачок! Передайте ему, что я совсем не сержусь. И очень сожалею, что какой-то мерзавец выбрал его орудием для своего злого умысла. – Варвара тяжело вздохнула.

– Злой умысел… Точно сказано. – Костя задумался. – Если бы на репетиции в тот момент не было Габриэля, никто не смог бы остановить этого крепкого, физически очень хорошо развитого парня, пребывавшего к тому же в сильном возбуждении, удесятерявшем его силы. И тогда пострадавших могло быть больше.

Варвара быстро перекрестилась:

– Ну а теперь я задам вопрос, интересующий меня больше всего.

– Я слушаю.

– А со мной-то что? Мне кажется или я на самом деле не могу двигаться? Только если что-то очень страшное – лучше не говорите, не хочу совсем расстраиваться.

Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, а те молчали, и ей становилось все больше не по себе. В палате повисла тяжелая тишина.

– Я бы хотел сказать тебе правду… – наконец заговорил Константин. – Но ты уверена, что готова ее выслушать?

– Ладно, валяйте, забивайте гвозди в крышку моего гроба, – грустно разрешила она.

– Ну это уж ты чересчур… Положение, конечно, серьезное, но не настолько.

Константин отвел глаза. Габриэль сидел как каменный.

– Я буду танцевать? – в упор спросила Варвара.

– Я так и знал! – всплеснул руками врач. – Другая бы на твоем месте поинтересовалась, сможет ли ходить.